ЧЕРНОГОРСКИЙ АПОСТОЛ

ЧЕРНОГОРСКИЙ АПОСТОЛ

Преподобный Иустин (Попович)

Житие святого отца нашего Петра, митрополита Цетиньского, чудотворца

Цетиньский мужской монастырь — духовная жемчужина Черногории. Здесь покоятся честные и цельбоносные мощи основателя этого монастыря святителя Петра Цетиньского. Вся его земная многоскорбная жизнь была посвящена служению ближним — нищим, недугующим, заблудившимся, отчаянным; он неустанно насаждал в своем народе веру и благочестие. Он настолько угодил Господу Богу, стяжал такую высоту смирения, был настолько кроток и незлобив, что Вседержитель, прославив его на Небесах, и на земле воздал ему такую мзду, какой не удостаивался ни один из смертных: в его раку Он послал две величайшие святыни Вселенского Православия — десную руку Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна и частицу Честного Животворящего Креста Господня. Нескончаемой рекой притекают к этим святыням паломники из разных стран, в том числе из России.

Год рождения этого крестоносного святителя, нового Моисея, законодателя и миротворца, точно не известен. Вероятнее всего, он родился в сентябре-месяце 1748 лета Господня[1], в местечке, называемом Негуши, от благочестивых родителей Марко Дамианова (Петровича) и Марии (урожденной Мартинович). Его дед, Дамиан, был родным братом известного митрополита Черногорского Даниила[2].

Тогдашний митрополит Скендерийский и Черногорский Савва, прозрев в десятилетнем отроке Богомудрого пастыря стада Христова и народного вождя, избрал Петра своим наследником среди четырех сыновей племянника Марка. Подозвав его к себе, он сказал ему: «Подойди, чадо, ко мне. Благодать Всевышнего да почивает на тебе для пользы и служения своему народу. С этого момента вместе со мною и народ наш возлагает на тебя надежду. Да поможет тебе Преблагий Господь быть крином, украшающим Черногорию, и светом, ее просвещающим!»

Так пришел молодой избранник и будущий чудотворец Цетиньский в Цетиньский монастырь учиться знаниям. Будучи наделен особыми дарами Божьими и трудолюбием, Петр преуспевал в постижении наук под наставничеством смиренного владыки Саввы и своего учителя — монаха Даниила. В 12-летнем возрасте он был пострижен в ангельский чин с именем Петр (его мирское имя осталось нам неизвестно), а в 17 лет рукоположен в сан иеродиакона. В то время владыка Савва имел своим помощником митрополита Василия, весьма одаренного и способного мужа, который в 1765 г. в третий раз отправился в единоверную и единородную Россию ради народных и церковных нужд, взяв с собой и молодого иеродиакона Петра для дальнейшего его образования. Но его обучение в России продолжалось недолго: 10 марта 1766 г. в Петербурге упокоился митрополит Василий, что заставило иеродиакона Петра возвратиться в Черногорию. С тех пор он пребывал с митрополитом Саввой, который рукоположил его в иеромонаха, а вскоре возвел в сан архимандрита. Живя в монастырях Станевичи и Цетиньском рядом со скромным владыкой, молодой архимандрит возрастал духовно, непрестанно трудясь над своим всесторонним образованием. Как некогда сильная и энергичная личность митрополита Василия вдохновляла его смелостью и решительностью, так теперь не искушенный в мирских делах скромный митрополит Савва и тихая монастырская жизнь наполняли его юную душу небесной росой молитвенности, смирения и поста. С детства ум его был направлен и утвержден в целомудрии, которое стало корнем его будущего дерзновения пред Богом и людьми, источником его Богоносной мудрости.

Однажды возгоревшись, искра Богопознания, жажда приоткрыть тайну творения мира Всемогущим Творцом, под крылом Которого и он возрастал, все более разгоралась в душе молодого монаха. Все занимало эту чистую и непорочную душу, с юных лет принесенную в дар небесно-земному Девственнику Богочеловеку Христу. Его интересовали одновременно богословие и естественные науки, история и география; он изучал языки и собирал «медоносные» духовные книги.

Воспитанный с детства в суровой действительности, он рано прозрел тайную природу зла, которое извне и изнутри мешает человеку, разрушает организм народа. Будучи просвещен откровением Господним, он рано понял, что победить зло можно только огненной ревностью пророка и простотой голубя. Над головой своего православного отечества он видел занесенный острый агарянский меч, подобный мечу фараона над головой избранного народа еврейского. От Богомудрых очей его не мог скрыться и другой, еще более опасный, внутренний враг: племенная вражда, кровная месть, многие пороки, осквернявшие народную душу, бедность, грабежи, вымирание и убийства. Народ горевал о своей неволе, как когда-то пророк Иеремия: Мы сделались сиротами, без отца; матери наши — как вдовы... Нас погоняют в шею, мы работаем, и не имеем отдыха... Отцы наши грешили: их уже нет, а мы несем наказание за беззакония их (Плач. 5, 2-7).

Советы смиренного владыки Саввы и миротворческие усилия вождей народных не в состоянии были победить вражду и разобщенность братьев, усилившиеся после смерти решительного митрополита Василия и усугубляемые агарянскими подкупами.

В это тяжелое время молодой архимандрит Петр был еще никому не известным и никем не признанным, но не было никого другого в Черногории, кто бы установил в стране мир и согласие между вождями и народом. Видя несвободу и опасности, обступившие народ, благородный Петр, переполненный любовью к братьям своим, с помощью Божией решил усмирить разгоревшиеся злые стихии, грозившие уничтожить словесное стадо Христово. Получив благословение престарелого митрополита Саввы, он отправляется в 1777 г. в Россию просить помощи у единоверных русских братьев, ища в русском самодержце сильного защитника своему малому и бедному народу черногорскому. Однако его долгое путешествие оказалось тщетным. Русская царица Екатерина II отказала в приеме черногорцам, так что архимандрит Петр и сопровождавшие его были вынуждены оставить Петербург и вернуться домой.

В 1781 году, после упокоения столетнего митрополита Саввы, встал вопрос о выборе его наследника. Несмотря на то, что большинство было за молодого архимандрита Петра, тем не менее на кафедру был избран помощник митрополита Саввы, его племянник, Арсений Пламенец, которого народ не любил. Промыслом Божиим было суждено молодому Петру, подобно золоту огнем, очиститься в горниле испытания, чтобы в свое положенное время ярче просиять всем, кто жаждет мира и покоя Божия.

После смерти в 1784 году митрополита Арсения Пламенца взоры всех устремились на молодого архимандрита Петра. Против своей воли, понуждаемый народным доверием и любовью, подкрепленный поддержкой губернатора Радонича, отправляется будущий святитель в Вену для получения разрешения венского Двора на рукоположение его в архиереи одним из православных епископов, живших тогда в Австрийской империи. Рекомендованный от имени вождей, губернатора и всего черногорского народа как боголюбивый и благонравный пастырь, он получает разрешение Двора на хиротонию Карловацким митрополитом Моисеем Путником. Однако по дороге из Вены в Сремские Карловцы случилось одно искушение, или «Божие посещение», как называл это происшествие сам святитель Петр: он упал из повозки и сломал правую руку. Лукавый враг рода человеческого как будто хотел воспрепятствовать тому, чтобы десница святителя Петра преподавала людям мир, согласие и благословение. Но эти временные препятствия оказались тщетны. По истечении шести месяцев Господь вернул здоровье святому, и 13 октября 1784 года в соборном храме в Сремских Карловцах он был торжественно хиротонисан тремя епископами в митрополита Черногорского, Скендерийского и Приморского.

В своем первом архипастырском послании владыка Петр назвал себя «недостойным слугой и рабом Иисуса Христа», выражая радость по поводу принятия им архиерейского сана, а вместе с тем и торжество своей паствы, которая соизволила, да будет он выбран, хоть против его воли, архипастырем. Он уверял, что постарается не разочаровать свою паству и оправдает возлагаемые на него надежды. «Пришедши грустным и печальным, — говорил он, — я, приняв рукоположение и увидев благоустройство церквей Божиих, возвращаюсь полным радости». Возвращаясь к той жизни, которая предопределена была ему судьбой, святитель Петр обещал, что будет неустанно проповедовать слово Божие и побуждать свой народ к совершению всех заповеданных Господом добродетелей. В конце своей речи он просил митрополита Моисея и архиереев, его рукополагавших, любви и молитвенной памяти, обещая со своей стороны: «И я вместе с моей паствой, которая хотя и далеко отсюда и стеснена бедами, до конца жизни буду трудиться и пребывать с вами в истинном союзе веры, любви и надежды».

Новый митрополит Черногорский Петр, по свидетельству одного из современников, был человеком высокого роста, голубоглазый, с совершенными чертами лица. Блестящие волосы и длинная борода подчеркивали достоинство его сана, а манерой обхождения с людьми он походил на подлинного дворянина.

Получив от митрополита Моисея Путника грамоту о рукоположении, в которой говорилось, что он посвящен в архиерейский сан по желанию черногорского народа и его представителей, новый архиерей Христов отправляется вновь «по народным делам» через Вену в Россию. Сначала он направился к своему другу Зоричу в местечко Шклов, а затем, не застав его, едет дальше — в Петербург. Еще из Вены он написал князю Потемкину письмо с просьбой устроить его прием Екатериной II, выражая готовность пролить последнюю каплю крови за единоверных братьев. Потемкин был тем самым князем, который однажды уже отпустил его без помощи. И в этот раз, по своей дерзости, зависти или наветам злых людей, Потемкин распорядился насильно выдворить блаженного из Петербурга через три дня после его прибытия. «Этот князь, — замечал позже с сожалением святой Петр, — как будто сознательно всеми силами старался угасить любовь к православному черногорскому народу в сердцах многих уважаемых людей в России». Несмотря на протесты святого Петра, полиция насильно усадила его в экипаж, приказав гнать лошадей без отдыха день и ночь, вплоть до самой границы. Его обвинили в том, что якобы он не архиерей, а обманщик. В то время как владыка терпел унижения, прося помощи своему народу, стучась в двери к глухим, Скадарский визирь Махмуд-паша Бушатлия, олицетворение злого духа, опустошал родную землю святого Петра, а его паству прибивал страданиями к Голгофскому кресту. Безбожный паша заковывал народ в железо, рассекал на части, наполняя Скадарскую тюрьму осужденными, — и все ради того, чтобы устрашить. Наученный сатанинской силой, он намеренно ссорил одних, других подкупал, чтобы легче покорить, огнем и мечом поработить Черногорию. Наконец, Махмуд-паша с 18 000 воинов, большинство из которых были католики-албанцы, отправился покорять и убивать храбрых защитников Черногории, силы которых не могли одолеть столь грозного противника. Он многих убил или взял в плен, а землю и святыни Цетиньского монастыря сжег. На воротах святой обители жестокий тиран повесил монаха с тем, чтобы запугать тамошних жителей, а сирых и слабых разогнал с позором. Осквернив Цетиньскую святыню, паша спустился через Негуши до Паштровичей, которые обманом полностью разорил и опустошил. Те из жителей, которые не погибли тогда от злого меча и не попали в плен, умирали от голода, раздора и болезней, а с наступлением зимы и от холода. В то время умерло около 700 человек, в том числе женщины и дети. Многие обитали в пещерах и жалких лачугах, сооруженных на скорую руку, питались древесной корой, вареными корнями и травой.

Такими были «утешение и приветствие», которыми встретила Черногория молодого владыку Петра, вернувшегося домой к пепелищу и разорению. Вместо помощи и надежды он принес своей несчастной пастве злое унижение «сильных мира сего». Как пророк Иеремия на развалинах Иерусалима, владыка проливал горькие слезы, видя разорение своей страны. Сотни отчаявшихся людей спустились из пещер на встречу с ним у пепелища разоренного Цетиньского монастыря. Глаза всех были обращены к нему с надеждой, а владыка лишь молился Богу, единому его и их прибежищу и защитнику. Поцеловав обгоревший порог монастырский, митрополит Петр благословил народ и достал из своей дорожной сумки все, что принес: несколько сухарей, которые тут же раздал детям. Потом созвал предводителей народных на совет. Единственное, что привез он из Европы своему исстрадавшемуся народу, — это мешок картофеля, полученный им в Триесте для посадки в Черногории. Как отмечал Вук Караджич, это благословенное растение, до того времени неизвестное в тех краях, многих спасло от голодной смерти.

Самой тяжелой язвой, мучившей народ, была кровная месть и междоусобная вражда. Поводы для кровопролития и убийства были самые незначительные: мелкие обиды, кража скота, острое обидное слово. Уже этого было достаточно, чтобы закипела кровь, чтобы начал действовать закон Ламеха: Убил мужа в язву мне и отрока в рану мне (Быт. 4, 23). Так начиналась круговая кровная месть между братьями, семьями, селами и племенами — голова за голову, кровь за кровь. Из-за каждого куста могло прийти отмщение за неудовлетворенную обиду и неоплаченную голову. Матери прятали своих сыновей, только еще начинающих ходить, так как на прицеле была каждая мужская голова, так что даже пахари возделывали землю с оружием на плечах. Были и такие, которые убегали от кровной мести, скрываясь в Турции, некоторые даже, губя свою душу, принимали ислам.

Совсем еще недавно посвященный святитель, зная, что в междоусобице корень всех бед народных, начал свое пастырское служение с призыва к взаимному прощению, согласию и терпению.

После восстановления сожженного Цетиньского монастыря владыка ходил из одной области Черногории в другую, от одного племени к другому входя в каждый дом, умолял, упрашивал, советовал и даже угрожал проклятием, лишь бы только примирить людей, искоренить многолетнюю ненависть, исцелить души, отравленные демонскими раздорами, силою любви Христовой объединить разобщенный народ. Он часто посещал то одно, то другое братство или племя, договариваясь о дне общей встречи и примирения. Если ему не удавалось с первого раза добиться согласия, он продолжал свои усилия до тех пор, пока не водворялся мир.

Никто не в состоянии перечислить все труды и добрые дела этого нового пророка и апостола, мученика и подвижника. Он воистину положил душу свою за други своя, по слову Господню (Ср. Ин. 15, 13). Вместе с апостолом он говорил каждый день: Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся? (2 Кор. 11, 29). И еще: Для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9, 22).

Особенно святитель заботился о сиротах. В его посланиях мы читаем о том, как он защищал от нападений гайдуков одного бедняка, Петра Попадича, который кормил не только свою семью, но и сирот своего брата. Сам святитель Петр писал, что всегда защищал сирот, старых и немощных не только в Черногории, но и за ее пределами.

Не благодарность тех, кому владыка творил добро, а чувство исполненного долга было единственным утешением и наградой для этого «истинного сына и патриота Отечества». Когда святой Петр узнавал, что там, где раньше бушевала ненависть и лилась кровь, ныне водворились согласие и мир, он сердечно благодарил Бога, как будто лично он получил неоценимое благо, молитвенно взывал к Нему, прося о братском согласии, мире и послушании среди народа, о вечном добре и благополучии. Такие случаи он всегда приводил в пример другим.

У него не было других сил и другого оружия, чтобы направить к послушанию, кроме Бога и собственных слов, молитвы, совета, клятвы и заклятия. Потому и писал австрийским властям в Которе и Задре по поводу их жалоб на черногорцев следующее: «У вашей власти есть тюрьмы, кандалы, военная сила, полицейские и другая необходимая сила, но и со всем этим вы не можете злых и непослушных людей устрашить и привести к порядку, несмотря на то, что они не живут как черногорцы, разбросанные по горам на расстоянии двух дней пути, но близко, по городам... А у меня нет ничего от вашей силы и ничего мне народ не дает. Я, не имея кроме пера и языка ничего, не могу никого силой принудить к послушанию». Не потому святитель никого не принуждал силой, что не имел темниц и оков, но хранил евангельскую свободу вверенных ему людей, зная, что только то и есть истинно доброе, когда оно сделано добровольно.

Насколько митрополит Петр трудился над тем, чтобы вывести народ на путь согласия и любви, настолько же, даже в первую очередь, заботился он о священниках и монахах, поучая их, наставляя самим жить по Закону Божию и подавать пример другим. Тех из них, кто жили со страхом Божиим и были послушны, он благословлял, а тех, кто преступал евангельские заповеди, обличал, а при необходимости и отлучал, как больную часть, от здорового тела Церкви.

Подобно Иоанну Крестителю, он обличил одного богохульника, священника Гавриила, который за взятку при живом муже повенчал с другим дочь Мата Марковича, а Биелича обвенчал с его родной снохой. Попа Гавриила святитель отлучил от Церкви, а христианам под угрозой проклятия запретил приглашать его для совершения какого-либо церковного обряда. Об этом случае он писал циклинянам: «Венчать сноху с деверем — все равно, что венчать с родной сестрой, потому что сноха, жена родного брата, как родная сестра. Почему святой Иоанн Креститель был обезглавлен проклятым царем Иродом, если не за то, что запрещал ему брать в жены жену родного брата Филиппа. Трижды голова Иоанна Крестителя закапывалась в землю и каждый раз поднималась, и каждый раз все то же говорила: «Не пристало тебе, беззаконный Ирод, взять жену брата твоего Филиппа!» «Вот и вы подумайте, — напоминал им святой Петр, — какое беззаконие, какой страшный и никогда непростительный грех — взять сноху в жены!»

Святитель обличал и ложного «святого» Аввакума, который смущал народ. Он напоминал христианам, чтобы береглись от лжи и обещаний этого самозванца-монаха, чтобы не были легковерными и безумными. Еще один пример — Стефан Вучетич, которого сам митрополит Петр возвел в сан архимандрита, а тот, вознесшись на крыльях собственного высокоумия, стал сеять смуту в народе, сделался неблагодарным клятвопреступником. Святитель лишил его священнического сана, оповестив весь народ, чтобы все уклонялись от расстриги Вучетича как от злонравного смутьяна, который думает только о том, как ложью добыть себе земное благополучие.

Если среди людей священнического и монашеского чина случались распри, владыка как добрый пастырь советовал уклоняться от этого зла, говоря им: «Монах против попа, поп против монаха — стыдно и слышать подобное». От монашествующих он требовал, чтобы не скитались, а жили в своих монастырях, так как хорошо знал, что частые перемещения с места на место — источник всяких бед для монаха.

Много трудился благоразумный муж, чтобы искоренить в народе всякое суеверие и привить ему здоровую веру, воспитывая его в подлинной набожности и христианских добродетелях. Как против страшной слепоты и безумия, боролся он против суеверия. Светом Христовым желал святитель изгнать из народа страх перед колдунами, вампирами и злыми духами, которые помрачали народную душу, убивали в ней настоящее благочестие и страх Божий — единственный источник спасения и мудрости.

Митрополит Петр требовал от пастырей Церкви, чтобы они всегда, в каждом своем деле взирали бы на него, как он — на Христа, и чтобы через них свет евангельский и мир Божий поселялись в человеческих сердцах. «Я, — писал преподобный отец попу Марку Лековичу, а через него и всему священству, — трудился и тружусь, чтобы не проливалась кровь христианская, и вы, как священники, должны делать то же самое, как и каждый человек, который знает о Боге и душе». Если какой-то христианин совершал зло и был упрям в своем непослушании, святитель, под угрозой лишения сана, требовал от священников не совершать над ним никаких церковных обрядов, старался, как древние отцы, строгостью исцелять духовные недуги вверенного ему народа.

Дивный миротворец Цетиньский желал, чтобы все люди жили в мире, все черногорцы и брджане — весь вверенный ему народ. Он умолял их и заклинал Богом Вседержителем, чтобы остерегались войн и ссор и жили в мире со всеми. Но когда требовалось душу свою положить за ближнего своего при защите родного очага, веры и народа православного от нашествия агарян и прочих завоевателей, тогда святитель сам шел впереди своего народа, как когда-то Моисей и Иисус Навин, поражая неприятелей десницей Всевышнего.

Перевод И.М. Солнцевой (Продолжение следует)

Примечания

1. Одни говорят, что свт. Петр родился в апреле 1747 г., другие — годом или двумя позже.

2. Начиная с владыки Даниила, престол Черногорской и Скендерийской митрополии наследовался домом (династией) Петровичей, переходя в основном от дяди к племяннику. Наследниками Даниила стали Савва и Василий, а их преемниками — Петр I и Петр II, теократически управлявшие Черногорией.

Источник:      Журнал «Пастырь»: март 2008 г.