ЧЕРНОГОРСКИЙ АПОСТОЛ

ЧЕРНОГОРСКИЙ АПОСТОЛ

Преподобный Иустин (Попович)

Житие святого отца нашего Петра, митрополита Цетиньского, чудотворца

(Окончание. Начало см.: «Пастырь», 2008, март)

Когда в 1787 году агаряне объявили войну России, бывшей в союзе с Австрией, христианские союзники возлагали большие надежды на помощь христиан, угнетаемых турецким игом, особенно на черногорцев, больших почитателей свободы.

Перед сражением с турками Петр обратился к народу с призывом: «Пусть каждый верный сын Отечества с оружием в руках встанет на защиту православной веры и драгоценной свободы, будет готов дать отпор сыну Мухамедову учинившему вероломство».

Когда кровожадный Бушатлия с превосходящим по силе войском двинулся против владыки Петра и его христолюбивого народа, святитель Цетиньский, собрав своих героев, пришел с ними в начале июля 1796 года в село Слатине в Белопавличах. Отслужив Литургию в святом храме, он причастил свое войско, как когда-то великомученик Лазарь в церкви Самодреже в Косово, и воодушевил их своей речью, говоря: «Я умолял неприятеля не проливать невинную кровь, но он не хочет. Его войско большое, но жалкое и несчастное, потому что не в силе Бог, а в правде. Вы защищаете свою веру, свой очаг, свое лицо перед всем миром! Вы, дорогие сыновья, — свободный народ, и нет для вас другой награды за вашу святую борьбу, как драгоценная свобода. Знайте, что для истинного героя единственная награда — защищать свободу своего дорогого отечества. Кто сражается с иной целью, тот не благородный герой, а наемный раб, чье мужество не имеет цены и достоинства героя и своего свободного имени».

Затем Святитель благословил воинов, окропил святой водой и перепоручил их и себя Всемилостивому Богу Который все видит и праведно всем руководит. Святой Петр был твердо уверен, что Бог призрит на правое дело его, и Господь не оставил в этом уповании. Несмотря на то, что агаряне в три раза превосходили по силе христианское войско, Бог даровал победу черногорцам, как когда-то Израилю против Амалика. Это случилось в местечке, называемом Мартиничи, 11 июля 1796 года. Сам Бушатлия был ранен в бою, а оставшееся немногочисленное турецкое войско в великом страхе бежало в Подгорицу. Место битвы было залито кровью и завалено телами убитых агарян, много трофеев и оружия было взято черногорцами. Как свидетельствовал святитель в письме к которскому провидуру: «Эта победа была чудом, дарованным Самим Господом Богом, Которому приносим славу и хваление».

Но не вразумился суетный и мстительный Махмуд-паша явным знамением Божиим, в безумии своем он поспешил отомстить и уже в сентябре того же 1796 года снова напал на Черногорию. Владыка Петр и на этот раз вышел навстречу туркам со своими героями, еще более храбрыми после первой, Богом дарованной, победы. Своих воинов святой, поднимая воинский дух, напутствовал такими словами: «Устремимся на неприятеля нашей веры, нашего дорогого имени сербского и нашей драгоценной свободы. Будьте едины как никогда и совершите то, что достойно вашего имени». Призвав на помощь Бога и благословив войско, владыка вместе с воинами выступил против неприятеля. В окрестностях Круси, что в Лешанской области, разгорелся страшный бой с турками. Кровопролитие продолжалось с 8 утра до темной ночи 22 сентября 1796 г. Агарянское войско было наголову разбито, его вождь Махмуд-паша был обезглавлен, получив таким образом возмездие по делам своим. Он был обезглавлен храбрым черногорцем Богданом Буковым из Залаза, дотоле никому неизвестным, который поразил кичливость и наглость турецкого тирана, как некогда царь Давид посрамил Голиафа. (Голову Махмуда черногорцы отнесли в Цетиньскую обитель, где она и по сей день хранится в монастырской ризнице)

После этой, дарованной Богом, победы маленькая Черногория положила начало новому периоду своей истории, присоединив к своей территории Белоплавиче и Пипер, утвердив свое государственное единство молитвами и подвигами святителя Петра. Народ на деле убедился в том, что десница Всевышнего хранит Цетиньского святителя, и поэтому с каждым днем его все более и более уважали и прибегали к нему за помощью и советом. Весь христианский мир радовался и удивлялся славе, мудрости и храбрости Цетиньского владыки и геройству его народа. А те, кто еще оставался под агарянским игом, смотрели на святителя Петра и его храброе воинство как на последнюю надежду в спасении.

Заботясь о православном народе и за пределами Цетиньской области, митрополит Петр после падения в 1797 году Венецианской республики отправляется в приморские поселения Браиче, Поборе, Майне и в город Будву желая взять под свое покровительство веками угнетаемый латинской ересью православный народ этого края, с надеждой дать выход к морю своему бедному народу, у которого часто не бывало и соли. Однако решением «сильных мира сего», для которых ничего не значат скорбь и страдания простых людей, этот край был передан во владение Австрийской империи. Святитель Петр в этих приморских краях имел только духовную власть. Когда же на место австрийского губернатора Рукавины заступил новый военный начальник, генерал Бради, он стал предпринимать все усилия для того, чтобы отобрать у митрополита Петра и эту власть и назначить в Боке другого владыку. Он потребовал передать на нужды военных православный монастырь в Майне. Владыка, не желая поругания святыни, воспротивился этому требованию и созвал народный Сход, на котором все его участники заявили, что не допустят поругания святыни и не дадут превратить храм в военную казарму до тех пор, пока хотя бы один из них будет жив. Святыня была спасена, но скорби и страдания православных и Святителя в этих краях не прекратились.

Владыка был в добрых отношениях с русским царем Павлом I, который оказывал ему свою помощь и даже наградил его орденом св. Александра Невского. Следующий же царь, император Александр I, относился к Черногории весьма прохладно. В это время Черногория находилась в постоянных военных столкновениях с Австрией и была вынуждена вступить в контакт с французами. Это дало повод некоторым, несмотря на верность Черногории православной России, оклеветать святителя Петра при русском дворе.

Владыка Петр, напрасно мечтавший о создании единого «славяно-сербского царства», весьма радовался, когда узнал о восстании сербских православных невольников во главе с Карагеоргием, и наладил с ним постоянный контакт. Когда же он услышал о смерти героя, он со слезами на глазах писал о стыде и поругании, которые придется понести всей сербской нации из-за его убийства. Он говорил, что это страшное злодейство нанесло «неисцелимую рану» не только нынешнему, но и будущим поколениям, всем честным и добромыслящим людям сербского рода. Горячо надеясь на освобождение от агарянского ига всех порабощенных православных христиан, он с воодушевлением оповещал свой народ о восстании единоверных братьев греков и благодарил Господа за то, что «христианское войско с успехом продвигается вперед и с каждым днем все более увеличивается и приумножается численно. В 1820 году с помощью владыки от турецкого ига были освобождены и присоединены к Черногории Морачи и Ровци, с прекрасным монастырем Морача, владением Неманичей.

Защищая свой народ от врагов, окружавших со всех сторон, много заботился святой Петр и о внутреннем порядке в стране Богом вверенного ему народа. Он открыл народную канцелярию, в которой разбирались административные и судебные дела. При нем не было никакого принудительного органа управления. Неизвестно, чтобы при нем выносился кому-нибудь смертный приговор. «Нет у меня, — писал владыка в одном письме, — ни кнута, ни кола, чтобы кого-то принуждать, кроме собственного языка и пера, и то только тогда, когда меня слушают». Зная, между прочим, что без закона и общего порядка нельзя избежать анархии и безвластия, от которых происходит много зла и много проливается братской крови, святитель Петр настоял на том, чтобы было принято «писаное правило» — закон, которому все были бы подвластны. До тех пор народ жил без законов, руководствуясь лишь своими вековыми обычаями и порядками, а в крайних случаях обращаясь за помощью к владыке.

Первый свод законов, принятый Скупщиной вождей, был назван «Сте-га» и состоял из шести пунктов. Этот свод законов стал подготовительным этапом для создания так называемого «Законника Святого Петра», первая часть которого была принята 18 октября 1798 года на Скупщине в монастыре Станевичи, а вторая — на Цетиньской Скупщине, проведенной 17 августа 1803 года. Этот «Законник» начинался словами «во имя Господа Спаса нашего Иисуса Христа» и состоял из 33 пунктов, по числу лет, прожитых Господом нашим на земле ради нашего спасения. Все народные вожди соборно и единогласно приняли этот «Законник», поклявшись беречь его и придерживаться всего того, что в нем указано. Свою клятву они подтвердили целованием Честного и Животворящего Креста, Святого Евангелия и святых мощей великомученика Пантелеимона.

Запрещая всякое насилие и призывая к верности Отечеству, составитель «Законника», святитель Петр, обязывает всех — священников, князей и старейшин племен, каждого хозяина дома — поучать своих ближних и говорить им: «С каждым живите мирно, в любви, Бога бойтесь, от зла уклоняйтесь, помните узаконенные наказания для каждого нарушителя».

Зная, насколько необходимо и полезно образование для воспитания молодежи и привития народной душе добрых обычаев, святитель Петр хотел основать школу и типографию, но, к сожалению, это желание владыки так и не исполнилось из-за бедности и неспокойного положения в стране. Он сам стал учителем: собирая детей вокруг себя, святой Петр обучал их грамоте и православной вере, а наиболее способных учеников отправлял на учебу в Россию и Австрию. Всем сердцем желая больше просветить черногорцев светом Евангельским, владыка вел переговоры с русскими архиереями о переводе Священного Писания на родной язык.

Болезни и голод были частыми «гостями» в народе, жившем «между змеями и скорпионами», среди каменных гор, полностью отделенном от остального мира. Святой Петр учил людей, как беречься от болезней, особенно от чумы и холеры, которые смертельной волной прокатывались по Черногории, оставляя за собой безлюдную пустыню, несколько раз за время его архиерейства.

Голод вновь разжег страсти кровной мести и воровства, успокоенные было долгими усилиями владыки Петра. Как говорят, зло не ходит поодиночке. В пограничных с Австрией районах объявилась чума, и австрийцы, в качестве защитной меры против эпидемии, закрыли базары. А что же крестоносный святитель Цетиньский? Он плакал с плачущими, бедствовал с бедствующими, делил с ними все, что имел, утешал, вдохновлял верой, просил беречься от заразной болезни. Святой Петр заложил свои личные и монастырские вещи, чтобы в голодные годы прикупить хлеба для сирот, а в годы сражений — оружия. «Когда дом черногорца протекает, — говорил этот новый милостивый самарянин, — мне кажется, что капает мне за воротник». Что имел он в качестве своего имущества, видно из письма владыки к своему другу от 22 декабря 1820 года: «Мои расходы превосходят мои доходы, трачу все на народные нужды, ничего не получая взамен, кроме каждодневного беспокойства и головной боли. Мои самые драгоценные вещи заложил и попал в долги». Между тем, приближалась старость, от великих трудов и подвигов болели ноги, а бедствия и заботы все умножались, сменяя одна другую. Черногорию ждал новый голодный 1822 год, о котором святитель писал: «Я запомнил много голодных лихолетий, но такого за мою жизнь не помню». И в последний 1830 год его земной жизни также был голод. «Сегодня третий день, как народ не имеет хлеба», — писал он тогда Иеремии Гагичу. А гроховляне писали ему в том же году следующее: «Извещаем Вас, что уже который день мы живем только Божией и Вашей помощью».

В связи с голодом и другими бедствиями снова стали набирать размах кровная месть и другие пороки. Люди перестали уважать всякую власть, и это было самым тяжелым для владыки Петра. У него уже не было сил, как раньше, везде успевать самому. Тем не менее он и дальше продолжал трудиться над сохранением единства и наведением порядка и мира. Он хорошо знал, что лишь своим постоянным вниманием, своим авторитетом и словом может спасти страну от погибели. Горькими и мученическими были последние годы его жизни, но его любовь и самопожертвование были огромны, а вера во Всемогущего Бога — неизмерима. Так как из-за старости и болезни владыка сам не мог ходить по стране, успокаивать и утешать народ, то вместо себя он посылал других, отправляя с ними многочисленные письма и свой крест как знак Божьего благословения, невидимо сопровождая посланников своими тайными молитвами к Вездесущему Богу, чтобы труд их не остался бесплодным. К своей пастве он обращался не только как брат, учитель, друг по несчастью, но и как строгий отец.

Уподобился цетиньский страдалец Господу своему в своей любви безграничной ко всем, отдавая даже душу свою за всех, ничего не требуя взамен. Жертвуя всем, он жертвовал до конца. «Я состарился, — писал он в последний год своей жизни, — больше от зла и непослушания черногорского, а не от лет жизни моей».

Тех, кого Господь доверил ему, владыка любил бесконечно, как и Господь учеников Своих. Он любил их, переполненный гефсиманским страданием и сочувствием, и когда порицал, напоминая, как «сжимается сердце от вашего греха». Знал, конечно же, знал владыка, как люди глубоко уважают его слова и слез его боятся как грома, потому-то и имел смелость по Богу так строго писать к ним, ссылаясь на седину свою и страдания, за них пережитые, только бы привести их к миру и согласию.

Чувствуя, что приближается конец его земного пути и безбрежным трудам, заботам и попечениям о вверенных ему душах, святитель счел богоугодным видеть своим преемником Георгия, сына своего брата Саввы. Для того, чтобы подготовить его к такому ответственному служению, святой Петр направил его на обучение в Россию, в Петербургскую Духовную Академию. Однако Георгий был более склонен к воинской службе, чем к духовному званию, и просил владыку благословить его на военную стезю. Владыка разрешил его от обязанностей духовного сана и призвал к себе другого племянника — Радивоя (Раде), сына своего младшего брата Фомы, прозрев в нем достойного и весьма одаренного преемника. Когда Раде прибыл в Цетинье, перед монастырем его ждал, опираясь на серебряный посох, высокий старец в черном длинном облачении. Его длинная борода и волосы, по рассказам современников, записанных Любом Ненадовичем, ничем не отличались от белого шелка, а кожа на лице и на руках была цвета воска. Вокруг него с непокрытыми головами стояли черногорцы, стояли около святого, который еще ходит по земле. Это был святой владыка, который производил неизгладимое впечатление своим обликом, словом и делами. Это был мудрый народный вождь, избранный сосуд Духа Святаго.

Святой Петр упокоился в Цетиньском монастыре в день святого апостола и евангелиста Луки 18 октября 1830 года, на сорок шестом году своего архипастырского служения, среди трудов и забот. В канун праздника святого апостола Луки открылось владыке, что конец приближается. Он пригласил в келлию своего секретаря Симу Милутиновича и попросил его записать свое завещание и последнюю волю. Это завещание дошло до нас как пример отношения святителя к вверенной ему пастве, которую святой Петр хранил и оберегал, как свою душу. В нем святой митрополит просит каждого черногорца и брджанина, малого и старого, простить его от всего сердца, если кого-то в чем обидел или согрешил, и сам прощал каждого. Далее он высказывает свою просьбу к народу, чтобы оплакали его и схоронили его с миром, тишиной и любовью, и поклялись на его мертвой груди никого не трогать и не проливать крови до дня святого Георгия. От имени Истинного Бога он обращался к каждому, чтобы не посягали на церковное имущество, всех священнослужителей уважали и берегли. Своим наследником владыка определял Раду Фомова, который, как он надеялся, будет человеком дела и разума. В конце завещания он благословлял всех добрых, верных и послушных своих чад, заповедав им всегда держаться единоверной и единородной России, оставляя им на общенародные нужды деньги, полученные им в качестве помощи от русского царя, за которые его когда-то оклеветали (по некоторым источникам, владыка диктовал свое посмертное завещание во вто­рой половине дня перед праздником святого апостола Луки; по Любу Ненадовичу, — по­сле прихода в келлию перед самой кончиной, что менее вероятно).

В предсмертный день сидел смиренный Божий угодник как обычно в пространной монастырской кухне у огня. Вокруг него собрались пришедшие к нему вожди черногорские. Он давал им советы и последние наставления, повторяя, что его конец приближается. Говорил владыка как заботливый хозяин, собирающийся из своего дома в дальний путь. Тут пришла к нему великая слабость. Вожди отвели его в маленькую, с одним оконцем, келлию, в которой святой Петр, как истинный постник и пустынножитель, провел всю свою жизнь. Старец опустился на постель и здесь, молясь Господу и благословляя Черногорию и весь народ, тихо, без боли и смертной муки, предал свой дух Богу. Узнав о его упокоении, вся Черногория восскорбела о нем, ибо осталась сиротой, все приморские христиане, находившиеся под агарянским игом, тяжело вздохнули, потеряв своего утешителя и молитвенника перед Богом.

Ревностный апостол Христовой веры, пламенный проповедник братской любви, согласия и свободы был погребен в монастырской церкви. Через 4 года после упокоения владыки, в тот же день святого апостола и евангелиста Луки (в 1834 году), его гроб вскрыли и обрели целые и нетленные мощи. Эту радостную для всех весть о прославлении Богом Своего угодника в тот же день объявил народу Петр II, преемник святого Петра Цетиньского.

Народ, который еще при жизни называл святителя Петра «владыкой святым», услышав эту радостную весть, направился в Цетинье со всех концов Черногории, чтобы приложиться к его святым мощам. Даже 90-летние старики пришли через горы по бездорожью на поклонение новоявленному угоднику Божию и столпу Православной веры своего отечества.

После причисления Богоносного владыки к лику святых и прославления его мощей силою Святого Духа много было воздвигнуто храмов, посвященных святому Петру. Первый из них построил на горе Ловчен в 1844 году благоразумный Петр, святителю — в честь и добрую память, себе — на усыпальницу.

Святые мощи святителя Петра с самого начала находятся в церкви Цетиньского монастыря. Тропарь и кондак ему были написаны сразу по прославлении. Служба и краткое житие составлены Белградским митрополитом Михаилом (выпущены отдельным изданием в Москве в 1895 году).

Перевод ИМ. Солнцевой.

Фотографии И.П. Кокухина

Источник:      Журнал «Пастырь»: апрель 2008 г.