К ВОПРОСУ О СТРАДАНИЯХ

К ВОПРОСУ О СТРАДАНИЯХ

Архиепископ Феодор (Поздеевский)

Что такое зло? Каковы причины скорбей и страданий? Как должны относиться к ним верующие? На эти вопросы, с давних пор занимающие умы православных христиан, отвечает в своей статье архиепископ Волоколамский Феодор (Поздеевский) — человек высокой духовной жизни, один из выдающихся богословов прошлого века, глубокий знаток святоотеческого наследия и канонического права, стойкий защитник православной веры. В 1909 — 1917 гг. он был ректором Московской Духовной Академии, в 1917 — 1930 гг. — настоятелем московского Свято-Данилова монастыря. Погиб в годы массовых репрессий против священнослужителей.

Если бы вся история жизни человеческой на земле с самой ее колыбели каким-либо чудом развернулась подобно огромному свитку пред нашим взором, то, конечно, каждый бы из нас увидел как бы огненными и кровавыми буквами написанное: «Плач, и стон, и горе». Наблюдения каждого и опыт всего человечества на протяжении всей его истории достаточно ясно говорят, что настоящий мир и жизнь, по крайней мере в сознании человечества, есть мир скорби, страданий и зла. Кажется, как будто ужасная печать древнего братоубийцы Каина и то печальное знамя его жизни, что он «стеня и трясыйся» будет жить среди людей, воочию исполняется над всем человечеством.

Ведь подлинно, что «стеня и трясыйся» за благо своей жизни, за себя самого, за те удовольствия и прихоти, которыми манит мир, живет и жил всегда человек. Как будто убил что-то человек и трепещет суда за это убийство, как будто он поругался над чем-то святым и великим в жизни, вроде братской любви, поруганной Каином, и за это поругание природа мстит ему тем, что лишила его мира и радости, лишила его самого высшего — разума его жизни. Мы не будем теперь касаться вопроса о нормах человеческой жизни, выражающих собой внутреннюю природу и сущность человеческой личности; у нас теперь вопрос о страданиях, поскольку они представляют собой наличный факт и требуют хотя некоторого проникновения и освещения их.

В истории мировой жизни можно видеть, как человечество в борьбе с этой страдой жизни, в погоне за благом жизни, сбивалось с пути жизни, не зная истинного выхода из страданий, и терпело полное крушение своей жизни, или спускалось на степень чисто животного состояния, утрачивая всякое человеческое достоинство.

Библия говорит нам об одном ужасном крушении, жизни всего человечества, когда люди, заглушая внутренний голос совести и забыв Бога, искали забвения на пути только плотских удовольствий и дошли до чисто скотского состояния, так что Господь нашел лучшим совсем смыть с лица земли этот позор человечества волнами всемирного потопа, нежели оставить такое состояние мира, когда, по словам священного писателя, «растли всяка плоть путь свой на земли». Светская, мирская история народов говорит нам о другом, хотя и не таком ужасном, как потоп, но все же великом и печальном крушении человеческой жизни, когда люди пред пришествием Христа Спасителя на землю, в тщетных поисках истинного пути жизни и выхода от бессмысленной суеты жизни, в отчаянии готовы были сами прекратить свое существование.

Даже лучшие люди этого печального и мрачного времени, презирая жизнь и тяготясь ею, спрашивали со скорбию: «Докуда же будет это и скоро ли прекратятся страдания?» Это ужасное состояние полного отчаяния происходило не от того только, что человек изнемог в борьбе со злом внешней природы, в борьбе за физическое свое существование, а оттого, что у него иссяк источник его духовной жизни. Человек уразумел и почувствовал, что он остается в жизни только слепой игрушкой страстей и что даже самое грубое и полное служение и преданность этим страстям не могут заглушить в нем сознание тяготы, ненормальности жизни и необходимости лучшего. И эти внутренние, духовные мучения человека, когда он сознает, что не может найти своего истинного пути жизни, что он своей жизнию только опозорил самое достоинство человека, что он утерял свет своей жизни, еще мучительнее и больнее ощущаются человеком, нежели страдания внешние — физические, так как с последними человек может еще бороться и убегать от них, а первые он носит в себе самом и питает своей же жизнию.

Горько ошибется тот, кто скажет, что теперь-то уже этот стон мировой скорби отошел в область преданий, что нет больше «страды жизни», ибо в области внешних успехов жизни и в области умственного развития человек достиг таких результатов, что может испытывать только довольство жизни. Прислушайтесь внимательнее к голосу современных настроений общественной жизни, прислушайтесь к тону произведений изящной и художественной литературы, где отражается жизнь с ее настроениями, посмотрите любую газетную хронику — и вы ясно увидите, что и теперь от земли к небу несется не крик торжественной радости и благодарности, а тот же скорбный вопль тоски и отчаяния, какой несся и прежде. Жизнь общественная и литература, рисующая ее и подчеркивающая насущные злобы жизни, одинаково развертывают пред нами удручающую обстановку, в которой люди мучатся со своими крупными и мелкими страстями, с болезнями и бедностью, болезненно ищут, где только можно, крупицы добра и света, часто заблуждаясь и сбиваясь с пути, и мучительно ждут ответа на вопрос: как жить и куда нужно идти?

Ясно, что та же страдная пора жизни, которая переживалась прежде людьми, переживается ими и теперь, и много ли найдется таких богатых духом и окрыленных надеждой людей, которые бы светло смотрели на будущее, а не воздыхали о прошедшем как лучшем и счастливом времени?

Знаменательно то в жизни человеческой, что как для каждого человека в частности, так и для жизни всего человечества, лучшие счастливейшие времена жизни, так называемый золотой век, всегда отодвигаются ко временам седой старины или к летам ранней юности.

Мы не будем подробно касаться тех разнообразных объяснений тайны страданий жизни и зла в мире, какие давали люди, желавшие проникнуть в эту тайну усилиями только своего ума, ибо для жизни важно знать не столько ошибки заблуждения, сколько правду.

Скажем только, что вне идеи личного Бога, что для человека, переставшего определять себя и свою жизнь этой идеей личного живого Бога и потерявшего идеал жизни и спасения в Боге, нет другого выхода, как только поникнуть в сознании своего бессилия пред непонятной тайной мирового бытия как бытия страданий и скорби и все уже бытие признать принципиально злым, как это делает буддизм. Буддизм со своим пессимизмом — с учением, что самая жизнь как процесс известного развития есть зло и что нужно погашать в себе самое желание жизни, что небытие лучше бытия, весьма хорошо выражает собой то общечеловеческое состояние, когда люди перестают сознавать и опознавать свою жизнь и себя в живом личном Боге, рассматривают себя только в кругу одного этого ограниченного земного бытия, как частичку. При таком сознании возможны для человека, при виде общей страды жизни, два исхода: или презрение ко всему и к самой жизни, или глубочайшее чувство скорби, горькое отчаяние, когда человек действительно способен бывает с восторгом признать небытие как лучшее и поклониться ему. Вот почему отнять у человека Бога и оставить его одного среди круговорота жизни, значит или осудить человека на одну чисто животную жизнь, недостойную человека и не избавляющую его от зла и страданий, или, если это невозможно, осудить его на полный пессимизм и отчаяние. Но ведь в этом признании зла как всеобщего и неизменного закона бытия и жизни и в истекающем отсюда пессимизме не только нет разумного разрешения мучительного вопроса о зле и объяснения его смысла, но уже прямо как бы подчеркивается его бессмыслие и бессмыслие самой жизни.

(Продолжение следует)

Источник:      Журнал "Русский инок" июль 2008 г.