ПАСТЫРСТВО ОПТИНСКОГО ИЕРОСХИМОНАХА МАКАРИЯ

Иеросхимонах Макарий (в миру Михаил Иванов) родился в селе Железняки Орловской губернии 20 ноября 1788 года, от благочестивых родителей. Из своих детских воспоминаний о. Макарий рассказывал впоследствии, как однажды, стоя с родителями у обедни, он увидел в алтаре настоятеля, которого он очень любил, и, забыв обо всем, стремительно бросился к нему прямо через царские врата. Мать видела в отроке ревностное стремление к Богу и ко всему доброму и потому говорила, что из этого ребенка выйдет что-нибудь необыкновенное.

После окончания приходского училища Михаил поступил бухгалтером в Льговское казначейство, а затем его, как хорошего работника, перевели в Курск на должность губернского секретаря. По смерти своих родителей Михаил занялся хозяйством в своем имении, но из этого у него ничего не получалось.

В 1810 г. он посетил Площанскую пустынь; красота места и духовная жизнь иноков пленила его, и он решил навсегда покинуть мир и вступить под сень этой святой обители. Вскоре он был пострижен в рясофор с именем Мелхиседека, а 1815 г. принял монашеский постриг с именем Макария.

Через несколько дней был рукоположен во иеродиакона и назначен ризничим. В 1817 г. о. Макарий был рукоположен в сан иеромонаха. Горя ревностной любовью и Богу, о. Макарий искал высших подвигов в духовной жизни, но, к сожалению, живого образца для подражания в этой обители он не смог найти. Его душа искала внутреннего общения с Богом. Господь, видя желание о. Макария, послал ему наставника в лице ученика Паисия Велич-ковского схимонаха Афанасия, от которого он получил очень много наставлений в духовной жизни.

В 1827 г. о. Макарий был назначен духовником Севского Троицкого девичьего монастыря. С этого времени начинается его новая пастырская деятельность. К этому времени наставник о. Макария умер, и во множестве духовных вопросов он встречал много затруднений. Он молился, чтобы Господь послал ему наставника с даром духовного рассуждения, о котором св. Псалмопевец говорит: "Воззваша праведнии, и Господь услышал и".

Промыслительно в Площанскую пустынь прибыл о. Леонид, который обладал даром рассуждения, который он получил как плод пережитых им великих искушений и бед. Иеросхимонах Макарий вступил с ним в тесное духовное общение. Через полгода о. Леонид переселился в Оптину пустынь, и о. Макарий продолжал поддерживать с ним общение через письма.

Вскоре о. Макарий был назначен на должность эконома и казначея в один из монастырей г. Петербурга. Шумная городская жизнь мешала ему сохранить то духовное состояние, к которому он постоянно стремился. Поэтому о. Макарий просил высшее начальство перевести его в Оптину пустынь, на что вскоре последовало разрешение.

5 февраля 1834 г. о. Макарий был переведен в Оптину пустынь. Здесь начинается всесторонняя пастырская деятельность о. Макария. Вначале он нес послушание, помогая о. Леониду в его обширной переписке, а в 1836 г. был избран на должность духовника обители, а в 1839 г. был намечен скитоначальником.

Опытный наставник и врач человеческих душ, о. Макарий мирно отошел от этой жизни в вечные обители 7 ноября 1860 г., на 72 году жизни. С первых лет своего пребывания в обители о. Макарий всецело посвящал свою жизнь на пользу инокам, и в нем они видели духовного руководителя и наставника на пути ко спасению. Трудясь над очищением душ братии, о. Макарий убеждал их быть ревностными борцами в деле своего спасения. Двери его сердца и келий были открыты для братии во всякое время. Каждый из них мог входить к нему свободно, без всякого другого доклада, кроме Иисусовой молитвы, не опасаясь придти не вовремя или обеспокоить старца своим приходом. Келейник, живший при нем 20 лет, свидетельствовал, что он не видал ни разу, чтобы старец прогневался на кого-нибудь из братии за несвоевременный приход, не исключая и того часа, который он посвящал на краткий отдых после трапезы.

Одного не любил старец, как вождь духовный - желания поступать по своей воле и соединенного с ним прекословия. Он оставлял таковых ходить по воле сердца своего, да накажет их самое отступление их. Старец и сам по временам посещал келий своих учеников, и, как замечено ими, приходил всегда благовре-менно, всегда имел цель духовную: утешить одного, ободрить другого, поддержать сего, вразумить оного, а потому посещения эти проливали в душу посещаемого успокоение и веселие; казалось, что по уходе такого вожделенного гостя и самая келия исполнялась благоухания смирения, которым были запечатлены все дела и слова этого, поистине, дивного мужа. Вообще, в нем было редкое соединение детской простоты, тихости и смирения, делавшее его доступным всем и каждому.

По смерти о. Леонида на попечении о. Макария осталась и вся духовная паства мирян. В последние годы своей жизни, умудренный многими подвигами, старец безропотно нес тяжелый крест пастырства. Множество народа постоянно искали утешения у о. Макария, а старец старался довести до сознания своих духовных детей, что исполнение воли Божией, надежда на Бога доставляют не только облегчение в телесных и душевных скорбях, но и утешение, исключающее возможность уныния.

Иеросхимонах Макарий не только врачевал духовные раны души - по его молитве врачевались и болезни телесные. Основной добродетелью у отца Макария было смирение, которое считается матерью всех дарований. Смирение старца выражалось во всяком движении и слове и в виде его. Это же глубокое смирение давало ему. и мирность духа. "Слава Богу, - говорил он, узнавая, что кто-нибудь злословит его, - он один только и уразумел обо мне правильно. Вы прельщаетесь, считая меня нечто быти. А его слова обо мне - слова духовные, щетки, стирающие мою душевную нечистоту".

Исполненный истинного смирения и любви, старец проливал обильно милость на духовных детей своих, обьемля их всею ду-шею своею. По примеру милосердного нашего Создателя и Искупителя, он не отвращался ни от кого из приходивших к нему и требовавших милости душевной или телесной и никого не отпускал от себя, не оказав внимания к его нужде.

Изумительно было спокойствие о. Макария в минуты его наставнической деятельности. Он с одинаковым терпением выслушивал нелепое суеверие и безумное вольнодумие, бессмысленную жалобу крестьянской женщины и замысловатую пытливость ученого человека. Ничто не могло возмутить его христианского терпения, его полного христианского спокойствия - все было покорено им в себе глубочайшему смирению.

Это был истинный учитель пастырского богословия и духовного делания. Не красноречивы были его поучения, но в них слышался дух, чувствовалась теплота, от которой размягчалось самое ожесточенное сердце. Он умел подойти, не оскорбляя и не отпугивая от себя строгостью, требовательностью или обличением мятущихся во грехах и скорбях. Его благодатное слово, как целительный бальзам, врачевало язвы скорбящих, утешало любовью и участием, разделяя скорбь и горе, давая отраду и духовную поддержку.

Главным в спасении человека о. Макарий считает для всех в любых обстоятельствах и условиях деятельное выполнение заповедей Божиих. "В самом выполнении евангельских заповедей, -учил он, - великая духовная сила; ими приобретается и умножается благодать Божия в человеке, и выше этого средства в приобретении душевного мира на земле нет, по словам псалма: "Мир мног любящим закон Твой и несть им соблазна".

"Всякому человеку, - говорил о. Макарий, - дан разум, свободная воля и, ко испытанию оных, закон. Исполнение заповедей Божиих во всяком звании доставляет человеку спасение. Но если мы находим в одном звании препятствие к сохранению чистоты или нравственности и, вообще, к исполнению заповедей Божиих, то нимало не возбранительно искать уклонения от того, что вредит". Спасение должно, по словам о. Макария, совершаться непременно деятельно, в среде людей, где человек, находясь в постоянном столкновении с обстоятельствами и людьми при всем разнообразии их характеров, должен познавать не чужие, а свои недостатки, немощи и страсти, и через это познавание смиряться.

Самый труд спасения совершается в деятельной борьбе с грехом, при исполнении заповедей, где человек невольно видит свои немощи и приходит к смирению.

ПАСТЫРСКИЕ НАСТАВЛЕНИЯ О. МАКАРИЯ

О смирении

В созидании спасения о. Макарий главной добродетелью считал смирение. На основании св. отцов и подвижников, а также и своего личного опыта он учил, что христианское совершенство состоит в глубине смирения. Смирение - основное религиозное чувство, без которого нельзя познать истины, ибо смирение - это способность видеть истину. Оно открывает нам глаза, и мы можем видеть даже и малые наши погрешности. Как через самолюбие и , гордость мы отпадаем от Бога и тьмою помрачаемся, так смирением приближаемся к Богу и просвещаемся. Смирение - истребитель грехов. Оно названо "одеянием Божества".

Далее о. Макарий говорит: "Ищущим спасения при исполнении заповедей Божиих самонужнейшее есть смирение, которое привлекает к нам Божественную благодать и освещает все наши действия, а без оного никакие подвиги и труды не помогут нам доставить многожелательного мира, который даровал нам Премилосердый Создатель".

Смирение привлекает милость Божию и прочнее укрепляет совершаемые добродетели. Вот почему о. Макарий советовал всем иметь смирение, без которого все наши дела остаются не услышаны Богом. "Нищета духовная, - пишет о. Макарий, - состоит в чувстве смирения. Нищий духом видит одну свою нищету, но не смущается, а через смирение получает помощь Божию и успокаивается..."525

Смирение, по мысли старца, есть прочное основание для других добродетелей. "Поверять... свою совесть, быть в постоянной борьбе со своими страстями, очищать душу от грехов, любить Бога в простоте сердца, веровать в Него без рассуждения, беспрестанно иметь пред собой Его милосердие, во всех неприятностях жизни искать вину в самом себе и всякую вину ближнего против нас прощать, дабы исходатайствовать тем у Бога прощение своих грехов; стараться водворить в себе .любовь к ближнему; хранить мир и спокойствие в своем (тесном) семейном кругу; чистосердечно участвовать как в радостях, так и в скорбях своих домочадцев и всех знакомых; вспоминать почаще заповеди Божий и стараться исполнять их, равно как и постановления церковные; если возможно, несколько раз в году говеть и причащаться Св. Тайн; соблюдать все четыре поста, а также среду и пятницу; каждый праздник бывать у всенощной и у обедни; каждодневно читать утренние и вечерние молитвы и хоть несколько псалмов, а если время позволяет, то главу из Евангелия и посланий апостольских. Кроме того, утром и вечером молиться об упокоении усопших и о спасении живущих. Если же какую-либо из сих обязанностей по каким-нибудь обстоятельствам не привелось бы исполнить, то укорять себя в этом, приносить чистосердечное раскаяние с твердым намерением впредь сего не делать; молиться и за тех, к кому питаешь какое-либо недовольство, так как это есть вернейшее средство к примирению о Христе"526. Вот сущность назидательных уроков, которые преподавал о. Макарий всем жаждущим от него назидания.

По мысли о. Макария, все труды и подвиги наши тогда только будут иметь ценность в очах Божиих, когда будут основаны на смирении. Все страсти, которые часто обуревают подвизающихся над очищением своего сердца, по мысли старца, не могут быть искоренены до тех пор, пока человек не смирится. Кроме того, без этой добродетели человек не может стяжать никаких дарований Божиих.

Для подтверждения своего мнения иеросхимонах Макарий приводит слова преп. Антония Великого, который видел множество сетей, распростертых для уловления душ, и возопил: "Кто может избежать оные?" - на что получил ответ: "Смиренная мудрость". Столь высока эта добродетель, что ни одна добродетель не может быть без нее твердой, даже и самая любовь имеет с ней тесную связь: "Любовь возвышает, а смирение не дает пасть", - пишет св. Иоанн Лествичник. Но что много о сем говорить, - пишет о. Макарий, - когда и сам св. Иоанн, сооруживший лествицу, возводящую на небо, сказал, что оного сокровища никакое слово не может изъяснить (слов. 25, стр. 2) и имеет на себе непостижимую, как свыше происходящую, надпись: "святое смирение". И далее старец говорит: "Бог приемлет молитву смиренных и слышит моление их"527.

Оптинский старец поучает, как приобрести эту великую добродетель, и дает нам совет: "Господь готов помогать человеку в приобретении смирения, как и во всем добром, но нужно, чтобы и сам человек заботился о себе. Сказано у св. отец: "Дай кровь и при-ими дух". Это значит: потрудись до пролития крови и получишь духовное дарование. Одной особе старец писал: "Ты дарований духовных ищешь и просишь, а кровь тебе проливать жаль, т.е. все хочется тебе, чтобы тебя никто не ругал, не беспокоил. Да при спокойной жизни как же можно приобрести смирение? Ведь смирение состоит в том, когда человек видит себя худшим всех, не только людей, но и бессловесных животных, и даже самих духов злобы. И вот когда люди тревожат тебя, ты видишь, что не терпишь сего и гневаешься на людей, то и поневоле будешь считать себя плохой... Если при этом будешь о плохоте своей и неисправности сожалеть и укорять себя в неисправности, и искренно каяться в этом пред Богом и духовным отцом, то вот ты уже на пути смирения".

Далее о. Макарий указывает пути к достижению смирения: он советует почаще открывать свои немощи на исповеди, а также приучать себя к самоукорению. Смирение всегда сознает себя скудным искусствам уменья... впрочем, всегда успокаивает себя сознанием своей худости, что и требуется для христианина в его спасении.

О покаянии

Пастырская душепопечительность о человеке у о. Макария не имела границ. Он, как опытный врач, с осторожностью подходил к каждой душе и, прежде всего, старался напомнить о вечном назначении человека - достижении Царства Небесного, а также называл средства к осуществлению его: "Помните Бога и смертный час, - говорил о. Макарий, - храните мир и любовь между собой и ко всем"528. И далее он советует помышлять о Страшном суде Божием и о том, каков будет приговор о нас Праведного Судии.

Все эти размышления, по мысли о. Макария, создают в душе человека покаянное чувство. "Всякий человек, - говорит старец, -создан для того, чтобы, живя, славить Бога. Создан он хорошим, но по времени, увлекаемый телесными страстями, ниспадает в состояние греховное."

Однако никогда не поздно грешнику стараться возвратить себе первобытное состояние. Покаяние и старание исполнить заповеди Божий - вот верный и вернейший путь к Милосердому Господу для каждого. Христианину обязательно ежечасно обращаться к Богу и полагать начало исправлению своего духовного бытия. Никто не должен смущаться своим греховным состоянием: "Несть человек, иже поживет и не согрешит"; и чем греховнее человек, тем сильнее будет помощь Божия для изведения его из тины греховной. Но помощь Божия бывает тогда лишь, когда грешник с сокрушением сердца кается, имеет произволение исправиться, и, не видя в себе столько сил душевных, чтоб самому собой отторгнуться от дел греховных, ищет помощи Божией. Тут-то часто бывает видимое милосердие Господа, "не хотящего смерти грешника, но аще обратится, и живу быти ему". Но ни в каком случае не должно ни на минуту отлагать начало своего исправления; и ежели голос совести возбуждает в нас чувство угрызения или раскаяния, то должно усердно молить ангела-хранителя жизни человеческой, да сохранит он нас от тлетворных падений и да поможет нам "работати Господеви со страхом и трепетом"529.

Приступая к исповеди, - пишет о. Макарий, - надобно, сознав свою греховность, жалеть о прогневании Создателя... В случае смущения и забвения грехов своих можно, идя к таинству, записать их (оные) для памяти и при забвении с позволения духовника посмотреть по списку и объяснить ему"530.

Далее о. Макарий говорит: "Покаяние только тогда истинно, когда человек, чувствуя свои грехи, коими прогневал Создателя своего, оставляет греховное действо, сожалеет об оных и раскаивается и удостаивается прощения благодатию Христовой через разрешение священнослужителя Церкви. А когда не оставляет, хотя и кается, то сие не есть покаяние, а даже и опасное, чрезмерное и безрассудное упование на благость Божию, которое так же, как и отчаяние, в равной мере судится пред Богом"531.

Когда человек помрачится умом и начинает проводить свою жизнь в лености и беспечности, тогда попущением Божим, но промысли-тельно, он подвергается скорбям как внутренним, так и внешним, которые напоминают ему об исправлении и необходимости (пе-щись) о своем спасении. "Нам нужны различного рода испытания, искушения и скорби, - говорит о. Макарий, - дабы через них (оные) могли познать кроющиеся в нас недуги душевные, немощи и различные страсти и через скорби и искушения получить исцеление душевное"532.

Терпеть скорби за грехи наши в здешней жизни мы должны, если желаем помилованы быть на Страшном суде; потому лучше терпеть те, какие Господь посылает, считать себя недостойными спокойствия, и тогда все находящие со стороны - от родственников ли то, или от других - приведшие вам эти оскорбления будут казаться легче; другого средства к сохранению мира душевного среди сего мира, исполненного бед и несчастий, не могу указать"532.

Далее о. Макарий говорит: "Если же вас кто чем оскорбил, то помышляйте, что это попущено Богом, дабы испытать насколько велико ваше христианское терпение"533.

О молитве

Воплотив в себе все христианские добродетели, о. Макарий старался хоть в некоторой мере внедрить их и своим духовным детям. Великий Оптинский подвижник особенно советовал заниматься молитвой Иисусовой, которая помогает в борьбе со страстями: "Употребляйте же молитву, как меч духовный, и всегда, а паче к поражению страстей, - пишет иеросхимонах Макарий, -когда почувствуете движение гнева или иной страсти, тогда более призывайте имя Иисусово - и ощутите помощь Его. В сем и состоит деятельная молитва (Иисусова), приличная вам. Св. отцы пишут, что кто достигнет истинной молитвы, того хотя и весь мир будет ратовать, он не оскорбляется; а если мы побеждаемся гневом, то еще далеки от молитвы, и надобно опасаться искать высокого, чтобы не впасть в прелесть. Молитва есть обоюдоострый меч: произносимая со смирением, она поражает врагов наших, а совершаемая с тонкой духовной гордостью и мнением о себе, вредит нам самим и не столько приближает нас к Богу, сколько удаляет от Него, ибо только смиренным дает Он благодать Свою"534.

О. Макарий советует "не углубляться слишком в значение слов молитвы, а читать просто (и) смиренно535, произнося ее устами. Такая молитва, по мысли старца, принесет пользу и не попустит впасть в прелесть536.

Ограждая своих духовных чад от прелести бесовской, о. Макарий советует им прочитывать слова о молитве Григория Синаита (7 и 8 главы), в которых, по мысли старца, имеются указания к прохождению истинной молитвы и избежания прелести. И затем приводит слова Паисия Величковского, который в своем письме к софрониевскому архимандриту Феодосию выражает радость по поводу издаваемых книг Добротолюбия, но и сожалеет, что многие, приобретя эти книги и не по искусству принявшись за духовное делание, то есть за молитву, могут пострадать"537.

Также в подтверждение своего мнения о молитве Иисусовой иеросхимонах Макарий приводит мнение св. Иоанна Златоуста, который учит проходить молитву Иисусову простым образом, и не упоминает о ее умном делании, потому что умное делание принадлежит только редким, как говорит св. Исаак Сирин (в слове 16): "Едва един от тысячи (и из проходящих умное делание) сподобляется достигнуть чистой молитвы". Художественный образ молитвы требует многих условий, поэтому редкие способны проходить оный, как это видно из писаний преп. Каллиста и Игнатия (во 2-й части Добротолюбия); во-первых, требует духовного опытного наставника к молитве и послушания ему искреннего, хранения совести Богу, к людям и к вещам, правильной цели к прохождению ее со смирением и направлением к исполнению всех заповедей Божиих для очищения сердца от страстей и греха, а не по горделивому усердию и самочинию стремиться к молитве, имея целью искание высоких дарований духовных. С таким направлением не только в прохождении художественной молитвы, но и на обыкновенном пути благочестия многие впадают в прелесть, потому что главная причина прелести во всяком случае есть гордость и самочиние538.

На вопрос одной своей духовной дочери, почему она не может молиться в церкви так, как дома, о Макарий отвечал: "Вы не можете в церкви при всех мирно молиться; выходя из нее, чувствуете, что совсем не были, а дома молитесь лучше и возносите умиленные молитвы. Вы не понимаете, что есть сильная прелесть, лишающая вас спокойствия; когда вы молитесь уединенно и думаете, что хорошо молитесь, то будьте уверены, что такая молитва Богу неприятна, хотя бы были слезы и чувство умиления; когда все это не имеет глубокого смирения, это есть прелесть. В церковной же молитве вы, ища такого же чувства и не находя которого, считаете себя не молившейся и смущаетесь; это есть последствие или плоды домашних молитв ваших; враг возводит вас до небес и низводит до бездн; там возвышает, а здесь низвергает и причиняет смущение, что и доказывает об основании молитвы вашей на высоко-умии. Вы молитесь просто, не ища в себе высоких дарований, считая себя недостойной их, и будете спокойны; и хотя видите хладность молитвы своей, тем паче имейте в чувстве смирение, что я недостойна, но без смущения; то, верно, она принята будет у Господа лучше той, о коей вы мните, что молитесь хорошо"539.

И далее он пишет: "В общественной молитве не надо отличаться от прочих поклонами или на коленях молиться, а когда положены по уставу поклоны, то надо класть в приличное время. Внутреннее чувство не надобно при всех выражать, а если придет чувство умиления, то надо иметь его сокровенно: Бог зрит на сердце. Когда особо молимся, то можно и наружно выражать, только смиренно",4°.

Иеросхимонах Макарий учил не только о молитве Иисусовой, но советовал читать и другие молитвы. "Всякая молитва, - говорил он, - приятна Богу, когда мы приносим ее с верой и чувством смирения"541. Таким образом, молитва, по мысли о. Макария, в жизни христианина есть наилучшее средство к достижению спасения.

О страстях

Пройдя тяжелый путь иноческой жизни, о. Макарий с помощью Божией победил в себе ветхого человека, распял его "со страсть-ми и похотьми" и только после этого он, как чистый источник воды живой, мог напоятъ всякого человека, боримого страстями, но жаждущего спасения. Всем приходящим к нему он говорил, что спасение есть постепенный и длительный процесс прохождения через горнило испытаний и искушений. Чтобы достичь спасения, нужно, главным образом, очиститься от страстей. Иеросхимонах Макарий считал, что причиной и поводом к совершению грехов являются скрытые в человеке страсти, с которыми нужно вести борьбу, избегать и не допускать их.

На вопрос одного человека, который соблазнялся лицами другого пола, о. Макарий поучал: "Вам, людям светским, такая ветреность кажется пустой, незначащей, а между тем, в ней кроется страшное зло, влекущее за собой бездну бед и напастей и окрадывающее вашу духовную сокровищницу. Спаситель прямо говорит: "Всяк, иже воззрит на жену во еже вожделети ея, уже любодействовал с нею в сердце своем". Видите: вы только взглянули с вожделением, а грех уже совершен, и заповедь Господня нарушена. А с житейской-то точки зрения - сколько горьких скорбей влекут за собой подобные пристрастия! Вот вы теперь: живете счастливо в вашем семейном быту, любите вашу жену, и она вас... а лишь только в сердце ваше проникнет помысл об измене - тотчас искуситель схватится за него и повлечет Вас с такой силой, что трудно уже будет остановиться и воротиться к священному вашему долгу. До падения тут уже недалеко. А совершишь его - все тогда расстроилось! В жене вашей, если она верна вам, вы будете иметь скорее врага, чем друга; вместо любви вы начнете к ней питать ненависть; вместо утешения вы будете видеть в ней помеху удовлетворению вашей грубой нечеловеческой страсти. Вы и не заметите, как станете беззаконным врагом вашей законной супруги, что за горькая будущность такой жизни! Но это еще здесь. А что там, за гробом!? Страшно!... Страшно грешнику власти в руце Бога Живаго"542.

Относительно помыслов, которые стужают человека, оптинский подвижник считал, что ни один человек не свободен от них. А если кто думает не иметь ни их, ни волнений плоти и почитает это чистотой, - говорит старец, - то весьма ошибается; если бы нам можно было получить это без борьбы, то это привело бы нас к горделивости, лютейшей всех грехов"543.

По мысли о. Макария, все страсти, которые борют человека, легко могут быть искоренены, если только мы будем чаще обращаться к целебному средству - исповеди. Относительно же срамных плотских помыслов о. Макарий советует их не изъяснять подробно, а просто говорить: "Побеждаюсь плотскими помыслами", и довольно этого.

Далее о. Макарий предограждает своих духовных чад от страсти самолюбия, считая ее изобретением диавола; как он (диавол), облекшись в самолюбие, воспротивился Богу и, низвергнутый с неба, помрачился, а смирение, напротив, есть одеяние Божества, по словам св. Исаака (ел. 53). Сам Бог смирил Себя, облекшись в плоть нашу, и тем низложил самолюбивого и гордого диавола, и нам даровал сие оружие (смирение) для победы над ним544.

Особенно о. Макарий предостерегал тех, кто обращался к нему с покаянием в страсти осуждения пастырей или кого бы то ни было. "Судить же их (пастырей) в их погрешностях - совсем не ваше дело. Овцы пастыря не судят, каков бы он ни был. Судить священника - значит судить Самого Христа. Как можно, сего берегитесь", - писал старец545.

Как страж, стоя на своем посту пастырской деятельнести, о. Макарий всячески старался привить каждой душе смиренное самопознание своих немощей. Один человек жаловался на нескромное поведение монаха, который собирал пожертвование для монастыря. Иеросхимонах Макарий, желая искоренить в сем человеке страсть осуждения, говорит: "Жалко его! А все-таки это случилось не без промысла Божия... Почему вы знаете, может быть, Промысл завел его к вам, чтобы испытать, насколько у вас христианской любви и снисхождения к падшему во искушение человеку? Подумайте-ка хорошенько: ваше ли дело осуждать его? Ваша обязанность - странного принять, упокоить его, да по силе возможности подать ему. Знаете ли вы, что, ежели вы принимаете пришедшего к вам во имя праведника, то и мзду праведничу приимете, ежели монаха, носящего на себе чин ангельский, достодолжно примете, то и за это мзды не лишитесь. А что монах чин свой носит неправедно, в том за него ответствовать не будете. Да притом, вы видите только, как он погрешает, а известно ли вам, как он кается? Быть может, его раскаянию и ангелы Божий радуются"546.

Пастырская душепопечительность о. Макария настолько была рассудительна, что даже его посетители удивлялись этому. Вот один из многих примеров. Пришел к о. Макарию один раздраженный человек и начал поносить своего соседа. Старец, видя его в таком возмущении, не стал сразу вразумлять, потому что в то время это было бы бесполезно. А, наоборот, стал как бы поддерживать его и укорять того человека, сказав с обычной ему скромностью: "Этот человек немного неосторожен. Погодите, вот как он но мне приедет, я поговорю с ним". Когда собеседник пришел в чувство, о. Макарий сказал ему: "Ежели Господь поможет, вы помиритесь..." Трудно было совладать с оскорбленным самолюбием. Вот как описывает свое состоянию в то время данный собеседник: "Несколько минут колебался, но потом увидел, что делать было нечего, надо покориться старцу. Впервые в жизни пошел я просить прощения у человека, оскорбившего меня. Но когда я вошел к нему и поклонился, он так смутился, что мне стало жаль его. Мы обнялись с ним и поцеловались лобзанием мира. С необыкновенной радостью в сердце я возвратился к батюшке и спросил его: "Отчего вы в ту пору, как я жаловался на такого-то, не укоряли меня, а, напротив, даже сами осуждали его, принимая мою сторону?" "Да, - отвечал старец, - я согрешил в том, что осудил брата моего. Но что же мне было делать? Если бы я тогда начал укорять вас, очень немудрено, что вы и против меня стали бы не-мирствовать. Ведь огонь маслом не тушат. Когда человек не мирен, то противоречие только раздражает его. А когда бурное состояние затихнет, мир начнет водворяться в душе его, тогда можно и совет предложить, который гораздо вернее подействует и примется с большей любовью. И вам советую в подобных случаях быть осторожным: человека, в гневе сущего, не укоряйте, не обличайте и не спорьте с ним, а лучше оставьте его в покое. Будьте только внимательны к самому себе, чтобы не впасть в немир-ствие, и когда чувствуете, что сердце ваше раздражается, то поминайте мысленно молитву Иисусову и старайтесь положить хранение устом своим"547.

Раздражительность и ярость, по мысли о. Макария, лишают человека спокойствия как в этой жизни, так и в будущей. "Вы жалуетесь, - писал старец одной духовной дочери, - на хлопоты свои, через которые допускаете себя до раздражительности и безумной ярости. А мне кажется, напротив, когда бы не было хлопот и никакого развлечения, вы не были бы кроткими, а только казались бы таковой; страсти же лежали бы в вас сокровенными, до первого открывшегося случая"548. Для большего уяснения и понимания этого о. Макарий приводит пример, сравнивая человека с колодцем с чистой водой. При черпании из него воды она начинает мутиться. Если мы будем черпать чаще, вода сильнее будет мутиться. Так и человек, живя спокойно и даже радостно, с внешней стороны подобен кристально чистой и невозмутимой воде. Но стоит только тронуть его самолюбие или подать к тому повод, в нем возмутятся все страсти его сердца: гнев, ярость и прочее, хотя он после сожалеет о своих вспышках, впадая в уныние и отчаяние. Такова психология каждого человека, имеющего в себе страсти. Главным методом или способом к искоренению страстей о. Макарий считал откровение помыслов, так как оно есть единственно надежное и верное средство, связующее звено, обуславливающее общение пастыря с пасомыми.

Старец советовал чаще прибегать к Богу, повергать пред ним свою немощь и просить его о помощи, просить и Матерь Божию о помощи в борьбе со страстями. Когда кто бывает одолеваем страстями, то это знак, что предварила гордость, а поэтому надобно более смиряться.

О постах

В борьбе со страстями о. Макарий немаловажное значение придает посту, который способствует к искоренению страстей, особенно плотских. "Святые отцы, - пишет он, - Святым Духом движимые, установили посты как для душевной, так и для телесной нашей пользы. Если бы без изменения все одну пищу употребляли, скоромную и тучную, то она могла бы прискучить, и ожидание праздника непостящимся не приносит такой отрады, как тем, кто приготовляют себя постом, но не одним телесным, но и духовным. Воздерживаясь от брашен, должны воздерживаться от страстей. Рыбу же положено вкушать в среду и пятницу, когда бывают бдения святым, даже и в посты, кроме Великого. А в простые поли-елеи, когда не бывает бдения, рыбы не положено. В посты же Петров и Филиппов, до 20 числа декабря, в полиелеи простые употребляется рыба по вторникам и четвергам, а по снисхождению и в понедельники.

На вопрос одной духовной дочери, которая просила разрешение вкушать скоромную пищу по болезни в посты, иеросхимонах Макарий отвечал: "Касательно употребления в посты пищи, не-позволенной Церковью, я не могу вам дать разрешения настоящего. А когда будете употреблять ее, то принимайте в виде лекарства, от доктора предписанного, а после о сем приносите покаяние пред духовным отцом, и получите от него разрешение. Дозволять непозволенного Церковью мы не можем, а разрешать по содеянии кающимся дана власть от Бога; только не имейте никакого смущения, а успокаивайтесь духом"549.

Сам будучи строгим исполнителем церковных установлений, о. Макарий старался и всем, кто обращался к нему, внедрить церковность в их сердцах. И это делалось старцем, чтобы привить в вопрошающих любовь к церковным установлениям и приучить их быть послушными сынами Церкви.

О прелести

Иеросхимонах Макарий по своему пастырскому долгу, зная хитрость врага рода человеческого диавола, который часто преобразуется в ангела светла для того, чтобы прельстить подвизающихся на пути ко спасению, предостерегает своих духовных чад быть осторожными и не обольщать свое сердце мнимой святостью. "Дух злобы наполняет душу мечтателя призраками света, односторонними, но сильно восторженными мыслями; возбудив в нем особую доверенность к самому себе, отводит от истины и делает жертвой суеверия, а затем и фанатизма. Мечтатель становится непримиримым врагом всякого, кто с ним несогласен в чем-либо; усиливая в нем более и более о себе самом мнение, дух Злобы, наконец, доводит его до того, что мечтатель совершенно растраивается и в жизни, и в мыслях"350.

Одна особа, впавшая в прелесть, просила иеросхимонаха Мака-рия помочь ей выйти из этого состояния. Опытный подвижник, зная опасность такого состояния, указывает ей способ к исправлению. Он приводит слова преп. Григория Синаита, где упоминается о двух главных причинах, за которые попускает Господь человеку впасть в прелесть. Это гордое мнение о себе и греховное житие. Далее старец предупреждает не принимать никаких видений и дает ей понять, что то видение, которое было показано ей в изменении икон - будто бы от икон Божией Матери розовые кружки изошли на ее сердце и она получила мнимое прощение грехов своих - все это было от врага. Старец пишет: "Видение это вы приняли за истинное и через то попали в поставленную вам сеть вражию. Демоны не могут представить истинного образа Владыки Христа, как сказано в книге Варсонофия Великого в ответе 415, но они, по обольщению, представляют образ простого какого-либо человека. Так же должно разуметь и о представлении вам на иконах мнимого образа Божественного Младенца и Божией Матери и других лиц. В том же 415 ответе Варсонофий Великий говорит, что бесы и во сне не могут представить образ Креста... А Вам казалось, что вы видели образ митрополита с евангелием и крестом и что бесы писали на полу крест вашей головой. В действительности этого быть не может, ибо враг боится креста, но Бог попустит ему овладеть мыслительной силой вашей, так что он представляет какую-либо фигуру, влагает мысль, что это крест, и тем еще более вас смущает. Подобное этому надобно разуметь и о повторении за вами слов молитвы. Из некоторых отеческих (помещенных в Прологе) повестей видно, что бесы не могут произносить молитву Иисусову, ибо она (по слову Иоанна Лествичника) есть сильнейшее против них оружие, а вы пишете, что они повторяют за вами слова молитвы - и это вам лишь только так кажется: бесы произносят неясные звуки, похожие на слова молитвы, и внушают вам, что это самая молитва, дабы показать, что они ее не боятся. Но не должно тому верить. И вообще, надо вам знать, что все представляющееся в каком бы то ни было образе и виде, или цвете, или свете, всеми святыми отцами принято за прелесть; так же и приятное пение и обоняние чего-либо благовонного или смрадного и тому подобное.

Вторая сеть прелести поставлена вам, когда вы размышляли о непохвальной своей жизни и желали примириться с обиженными от вас и враждующими на вас и вдруг почувствовали, как будто что влилось в грудь вашу, поразительно сладостное и радостное. По неопытности вы приняли это ощущение за истинное и потому еще глубже увязли в сетях прелести, так что и рассудка было совсем (как сами пишете) лишились. И думаю, что Господь только за неведение ваше и по милосердию Своему возвратил вам его. Преподобный Иоанн Лествичник в б-й степени говорит: "Отвергай десницей смирения, как недостойный, приходящую радость, да не, обольстившись ею, волка вместо пастыря приемлешь". И в других случаях ощущаемая вами радость, даже и та, которую вы почувствовали, размышляя о словах Писания: "Предзрех Господа предо Мною..." после ударения вас по правому плечу, имеет подобное же знамение, хотя вы по некоторым соображениям вашим и почитаете ее за правильную. Потому что истинная радость духовная, по слову апостольскому, есть плод духовный и принадлежит к великой мере духовной. Прежде должно стяжать мир от браней и помыслов, мир от страстей и совершенное примирение с Богом. Так, основываясь на этом, в нашем настоящем положении отнюдь не должно доверять кажущейся духовной радости. Прп. Иоанн Лествичник говорит о себе в 15-й степени: "Будучи сим я искушаем волком сим (бесом блуда), ощущал, что он прелестно производит во мне бессловесную радость и слезы утешения в душе моей, и я по младенчеству своему думал, что содержу плод благодати, а не вред прелести". По мере того, как вы стали ознакамли-ваться с книгами отеческими и узнали кое-что о духовной брани, и враги душевные стали утончать образы своей прелести...

Далее вы пишете, что вы теперь нередко ощущаете почти осязательно присутствие Иисуса Христа в комнате вашей и падаете к стопам Его с трепетом и радостью сердца. Слова ваши, что вы падаете к стопам Его, показывают, что вы мысленно представляете присутствие Его близ себя в чувственном образе. Если так, то это весьма опасно. Далее пишете, что такие явления ощущаете от ангела-хранителя вашего и присутствие святых Божиих, к коим сердечно обращаетесь. Бойтесь доверять таким явлениям: св. ап. Павел говорит, что сатана преобразуется в ангела светла, конечно, для прельщения неопытных в духовной жизни. Так и святые отцы, описавшие вам признаки духовных явлений, строго запрещают новоначальным доверять таким явлениям без великого испытания и вопрошения опытных о сем... Преподобный Григорий Синаит в 7 главе ( в Добротолюбии) говорит: "Ты же, чая с Богом быти, никогда же да не приимеши, аще что видеши чувственно или умно или извне уду, или внутри уду, аще и образ Христов и проч., яко и самый ум наш естеством имать мечтательное (то есть по естеству имеем мечтательность). Сего ради внимай, да не преложиши веровати чесому же, согласуясь с тем вскоре, аще и благо есть, прежде вопрошания искусных и истязания многого, яко да не вред приимеши, но пребывай, негодуя в том. Нужда не мала (то есть труд великий) достигнути истины явственно и чисту быти от со-противных благодати, яко во образе истины обаче диавол в первоначальных паче показывати прелесть свою, преобразуя лукавая своя, яко духовна". "Бог не негодует на опасно себе внимающего прелести ради, - говорит тот же святой, - аще сице и не приимет еже от Него, кроме вопрошения и много испытания, но паче позволяет яко премудра".

Еще пишете, что верою зрите Господа, одесную Отца сидяща. Не увлекайтесь мыслию о таком видении, которое свойственно только победившим свои страсти и достигшим сердечной чистоты. "Не стремись к видению не во время видения", - пишет Иоанн Лествичник, - пусть лучше само оно придет к тебе, привлеченное добротой твоего смирения, и совокупится с тобой чистейшим образом на веки веков". Также и св. Исаак Сирин во 2-м слове пишет, что от Бога то приходит само собой, без нашего усиленного искания и стремления, но только в таком случае, если сердце наше чисто; если же зеница очесе твоего чиста несть, да не посмееши воззреть на округу солнца, да не лишишися самыя тоя малыя зари, яже есть простая вера и смирение и исповедание сердечное, и малая дела, яже по силе твоей, - и отвержен будеши во едино место мысленных еже есть тьма кромешная, внешняя от Бога, образ поносящая ада: яко же он обесстудствовывайся войти в брак в скверных ризах"351.

О. Макарий умел врачевать и такие души, которые были обуреваемы хульными помыслами и не имели через это душевного покоя, а по временам приходили в отчаяние. Так, в письме к своей духовной дочери он пишет: "Ты в том не виновата отнюдь - не хулишь Бога, а хулит Его богоненавистник бес, влагая тебе в ум хульныя помыслы, и они не твои, а... вражий, а ты не имеешь в них никакого участия и не виновата. Но тем самым, что смущаешься, - он радуется и больше наводит тебе их; советую тебе не считать мысли эти грехом, быть спокойной и не смущаться, и они исчезнут, а они бывают от того, когда думает кто о себе, что он живет хорошо или молится усердно, а других осуждает. За это и попускается сей бес"552.

Пастырствование о. Макария было многогранно. Он вникал во все тайники человеческого сердца и своими мудрыми советами умел вовремя и правильно дать той или иной душе соответствующие указания, относящиеся к ее спасению. Так, оптинский пастырь советует не полагаться на свой ум и не толковать по-своему Священное Писание, но придерживаться церковного разума, (ибо)... люди, которые установляли в Церкви порядок и определяли смысл Священного Писания, были богодухновенные пастыри и учители церковные. В них Сам Дух Святой действовал в этом деле553. Далее о. Макарий говорит о книгах святоотеческих, которые он также советует читать под контролем опытного руководителя, без которого можно заблудиться и быть в опасности554.

Неопытным в духовной жизни о. Макарий советует не останавливаться умом на изречениях, которых смысл бывает непонятен; прочитав, оставлять так, не вникая в глубину разумения; это все придет тогда, когда ум придет "в мужа совершенна".

К предрассудкам и снам иеросхимонах Макарий советует относиться отрицательно: "Верующим не должно иметь предрассудков и снам верить, - пишет он, - сны могут быть от врагов для того, чтобы смутить человека будущей случайностью. Без Промысла Божия или попущения ничего не может случиться"555. Но если верить станем всякому сну, то можем впасть в прелесть, которая бывает весьма разнообразна556.