На главную страницу
 
Глинские чтения. 27 июля 2006 г.

Усманов С.М.,

Ивановский государственный университет

г.Иваново

Русский патриотизм и европейская культура : уроки Достоевского

В конце советской эпохи, летом 1990 г. «Литературная газета» напечатала программную статью известного итальянского слависта, одного из лучших на Западе знатоков русской культуры Витторио Страды. «На сегодняшнем переходном этапе, – подчеркивал итальянский культуролог, – России в поисках нового самоопределения не обойтись без осмысления самой себя (…) А значит, она снова должна вернуться к осмыслению своих отношений с Европой и миром. Сегодня было бы более чем гибельным повторение в неизбежно худших формах культурного национализма или шовинизма, возвращение к той негативной черте русской культуры, которую я называю «нарциссизмом с надрывом». Это своего рода комплекс неполноценности, переходящий в агрессивный комплекс превосходства. Только свободно переосмыслив собственную историю (…) Россия сможет избавиться от ядов, скопившихся в ее измученном организме, и подготовить себя к демократическому возрождению в семье современного и в будущем все усложняющегося человечества. К сожалению, в нынешней России сильны тенденции к своеобразной интеллектуальной автаркии, хотя культурная убогость, моральная нищета и политическая опасность последней очевидны».

Прошли годы, а европейские интеллектуалы по-прежнему обращаются к российской публике, убеждая, что для нас, говоря словами того же Витторио Страды, «естествен переход к метаконтинентальной европейской культуре».

Лучше всех, пожалуй, высмеял подобные поучения Федор Михайлович Достоевский в записной книжке последнего года жизни (1880 – начало 1881гг.) под модным ныне заголовком «Проект». Многое из этого пародийного «проекта» поразительно напоминает наши нынешние российские «альтернативы»: «(…) Сибирь и всю Азию на откуп жидам, американцам, англичанам, можно даже гарантировать пять процентов. Остров Новую Землю Норденшельду за то, что шведам открыл Сибирь 300 лет после Ермака. Разумеется, на судна должны приглашать наши европейские посольства, а для того усилить состав их особенно блестящими молодыми секретарями. Секретарей изготовлять в Петербурге, а для того основать в Петербурге еще два-три лицея с французским и английским, с танцеванием и фехтованием и проч. Завести кафедру умеренного либерализма (выделено нами – С.У.) и проч. А главное, денег, денег и денег. Взять у народа. Сибирь – продать по частям на сруб – уступить Китаю, напустить американцев. Всего лучше разбить по участкам и отдавать на откуп (…)».

Достоевский же весьма точно предсказал, каковы будут перспективы таких «проектов»: «А Россию – то подгоняют: почему это она не Европа? Да как это она не Европа, да зачем это она не Европа? Решено, наконец, и разрешен вопрос: оттого – де, что не увенчано здание. И вот все до единого кричат об увенчании здания. Механические успокоения всегда легки и приятны. Оттого – де, что не увенчано здание, оттого Россия и не Европа, а стало быть, нечего вдумываться и нечего тревожиться: увенчать здание и станет Россия сей же час в Европе. Главное и приятное в этих механических успокоениях то, что думать ни о чем не надо:

 

Мы верно уж поладим,

Коль рядом сядем.

 

Наладила сорока Якова. А что, коль вы в музыканты – то еще не годитесь? Обвинять-то, отрицать-то вы годитесь, говоря что угодно. А дайте вам самим что-нибудь сделать: Господи, что это будет! Говорильня-то будет, в этом сомненья нет. Но из белых жилетов выработается лишь говорильня, а дела все-таки не будет (…)».

Прошли десятилетия, и российская действительность подтвердила точность и глубину прозрений Достоевского о результатах усилий по заведению в нашей стране «кафедр умеренного либерализма» и «проектов» «увенчания здания» для соединения с Европой – и «говорильня» февраля – октября 1917г.; – и «говорильня» эпохи перестройки; и «деньги, взятые у народа»; и многое, многое другое.

Главное же все-таки в том, что все подобные «проекты» настоящего успеха в России не имели. Потому-то и требуется опять обосновывать новые пути. А для этого оказывается необходимым, помимо всего прочего, исказить и скомпрометировать «русскую идею» и ее выразителей, представить в карикатурном виде историческое наследие России.

Однако такие попытки были и будут в конечном счете бесплодными. Пушкин, Гоголь, Тютчев, Достоевский и другие настоящие гении России XIX века очень глубоко ощущали и замечательно передали в своем творчестве то, что Россия – не что-то каменно-холодное и неподвижное, а «живой организм», как выскажет уже в XX столетии Иван Александрович Ильин. Организм, находящийся в постоянном движении, мощном и непредсказуемом.

В записных книжках последнего года жизни Федор Михайлович Достоевский набрасывал и такие соображения, которые помогли бы сбережению России и в самых неблагоприятных для нее обстоятельствах: «(…) сесть у Европы на дорожке, прося почти милостыньку, а меж тем работать у себя на задах, поливать корни, ходить за ними, нежить, холить, все для корней (…)». Ныне всемирная слава Достоевского, Гоголя, Чехова, Льва Толстова и некоторых других выдающихся наших соотечественников – зримое свидетельство того, что никому уже не под силу удержать русскую культуру где-то «на задах». Дело за тем, чтобы и в начале ХХI века эти «уроки Достоевского» были бы усвоены и нашими соотечественниками.

На главнуюНа главную
 

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Глинские чтения