Серякова Т.Н., Телегин А.А.,

Курск

Совесть как плод послушания
(по литературно-богословскому наследию схиархимандрита Иоанна Маслова)

На фоне постмодернистских экспериментов с христианскими ценностями все острее ощущается потребность вглядеться в контуры реалий, выявляющих их подлинные смыслы. Совесть и послушание давно знакомы христианской антропологии, но в изломах постсоветского религиозного сознания они сводятся (под влиянием западной антропологической стратегии) к мотивированному непритязательностью самоумалению, некому преддверию подвластности и готовности к ней, неспособности повелевать самому и вынужденности подчинения. Литературно-богословское наследие выдающнгося подвижника XX века схиархимандрита Иоанна (Маслова) помогает преодолеть эти стереотипы, вернуться к пониманию их в исихастской антропологии как бытийного ядра и исходного импульса всякой власти, Божеской или человеческой, позволяющего достигать предела человеческих возможностей. ''Подвиг послушания'' (Иоанн Лествичник), ''Совершенство подвига'' (Антоний Великий), ''Меч послушания'' (Феодор Эдесский), ''Камень послушания'' (Симеон Новый Богослов) выражают в этой традиции и подвластность, и собстветственное властное решение подвластного. Православная аскетика в рассмотрении послушания делала акцент не на повелении (или покорности), а на Повелевающем и отношении к Нему, основанном на нежелании оскорбить Того, Кого любишь и жажде уподобления Ему. В этой традиции послушание раскрывается не просто в контексте тяготения к конкретности и феноменологизму. Оно вплетено в человеческий опыт, основано на душевном и духовном созвучии властвующего и подвластного. Такой опыт предполагает особое измерение послушания-совесть, т.е. способность человека критически оценивая себя, осознавать и переживать свое несоответствие должному. В христианстве совесть трактуется как ''Божья сила'', как показатель нравственной обязанности – в первую очередь, обязанности перед Богом, как ценностное сознание вообще (Апостол Павел), нуждающееся в очищении посредством веры и любви. Именно в этом контексте рассматривается послушание в наследии схиархимандрита Иоанна (Маслова). В составленной им симфонии по творениям св. Тихона Задонского читаем: ''Совесть неспокойная есть плод непослушания. В письмах разных лет феноменология послушания прорисовывается у него чаще всего через совесть как механизм самоконтроля. «Прошу и умоляю всех сестер, отмечается в одном из писем,- пребывать в искреннем послушании…». В другом письме читаем: «Думаю, что Вы мою просьбу исполните без замедления. Засвидетельствуйте свое послушание». А относительно диакона непослушного и упрямого схиархимандрит советует: «Придется еще некоторое время потерпеть. Если видите злостное его нарушение, то следует ему подсказать, а иногда запретить. Все это делать с кротостью и любовью…». Но любовь не означает отказа от императивности послушания в случае далеко зашедшего самоволия (лукавая совесть), скорее, наоборот. Игуменье Феодосии отец Иоанн пишет относительно нарушения запретов на исповеди одной из послушниц: '' В случае ее неповиновения я отказываюсь от нее полностью.

Еще с большей напряженностью эти акценты подчеркиваются отцом Иоанном в письмах 80-х годов: ''Хорошо бы приостановить волну зла: самоволие, непослушание, самооправдание и все то, что нарушает душевное спокойствие… Особенно не нарушать послушания. По учению святых отцов, послушание – рай, а ослушание – ад». Без такой императивности способность критически оценивать себя и переживать свое несоответствие должному может и не пробудиться. Поскольку феноменологическими проявлениями совести являются внутренний эмоциональный дискомфорт («укоры», «муки совести»), чувство вины и раскаяния, почти в самом начале проповеди «Слово пред исповедью» опытный духовник и богослов подчеркивает, что денница, низвергнут с небес именно за непослушание: «За что? За грех неповиновения Богу. Адам изгоняется из рая, навлекая проклятие и смерть на себя и на весь происшедший от него род человеческий. За что? Опять за грех непослушания и преступления заповеди Божией. Пагубность этого греха подчеркивается далее многими другими примерами из Ветхого Завета : воды всемирного потопа губят множество народов, огнем истребляется Содом и Гоморра; египтян поражают жестокие казни, и фараон со всем воинством потопляется в пучине моря; израильтяне не входят в обетованную землю, но гибнут в пустыне. Пагубности греха непослушания противостоит механизм совести. В эпистолярном наследии Амвросия Оптинского схиарихимандрит Иоанн (Маслов) обращает внимание на письмо, в котором, подчеркивая связь совести с первичностью послушания Богу, старец обращается к монахине, имевшей намерение переменить место жительства: «Бог на всяком месте есть, и совесть с тобой пойдет, и на всяком месте живущие отвечать должны за свои дела Богу.

Взаимосвязи совести и послушания в контексте православной аскетической традиции во всем литературно-богословском наследии отца Иоанна уделяется внимание по трем основным измерениям: монашеский путь, старчество, пособия-окормления (на примере Св. Тихона Задонского и преподобного Амвросия Оптинского). Получивший начало монашеского пути в прославленной Глинской пустыни схиархимандрит подчеркивал, что монашество пропитано принципом послушания христианина Богу как смысловым стержнем. «Без несения своего креста и безропотного исполнения послушания монаху лучше бы сгнить в чреве матери своей», - автором таких строк мог быть только сполна изведавший тяжесть послушания и его значение для духовного возрастания на собственном опыте. Монашеский путь начинается с отказа от своеволия (послушание). Это не препятствует, а помогает свободно и полно осуществлять волю, влекущую к Богу. Предел же человеческих возможностей достигается тогда, когда он не «накладывает» на себя послушание, а осуществляет его как собственную активность. Яркие образцы такого послушания (старчества) учителей христианского аскетизма содержатся не только в книгах, посвященных Тихону Задонскому, Амвросию Оптинскому, Глинским старцам, но в его собственном старческом служении. И в третьих, созвучие собственного духовного опыта и богатейшей аскетической традиции позволило о. Иоанну по-новому взглянуть на многие черты послушания в стихии православной мистики и аскетики, выраженных в пособиях-окормлениях Св. Тихона Задонского и Преподобного Амвросия Оптинского. В симфонии по творениям первого из них читаем: «Плод преслушания есть беспокойствие совести, которая непослушанием и законопреступлением раздраженная не перестает обличать, беспокойствовать и снедать человека. … Поступающие против совести грешат и Бога не почитают. Не слушает кто совести: не слушает и закона Божия и самого Бога. Не повинуется совести: не повинуется и закону Божию и самому Богу… И таковые христиане, которые против совести грешат, истинного Бога не почитают, но суть лицемеры; Бога без чистой совести ПОЧИТАТЬ не возможно».

Выявленные в литературно-богословском наследии схиархимандрита Иоанна (Маслова) акценты в трактовке взаимосвязи совести и послушания, вплетенные в уникальный духовный опыт выдающегося подвижника XX века, позволяют увидеть самые глубокие основания и наиболее привлекательные черты этических акцентов православия, избежать губительных вариантов утери связи с ними.