«ИОАНН ДА БУДЕТ ИМЯ ЕМУ»

«ИОАНН ДА БУДЕТ ИМЯ ЕМУ»

Явися днесь великий Предтеча

из неплодных ложесн Елисаветы произшед,

болий всех пророков пророк, и ин несть, ниже воста...

(Стихира на Господи, воззвах)

Между тем, для праведной Елисаветы наступило время разрешения от бремени, и она родила сына, как предсказано это было Архангелом Захарии. Если в народе, ревновавшем о чадородии, неплодные, думая, что над ними тяготеет гнев Божий, скорбели о своем безчадии, и, несмотря на личные нравственные свои совершенства, были предметом не только сожаления, но и поношения со стороны людей, их окружающих; то разрешение неплодия, особенно таких лиц, от которых, по-видимому, нельзя было и ожидать чадородия, не только благотворно действовало на сердца самих рождающих, но, как бы мгновенно, изменяло в отношении к ним мысли и чувства даже тех, среди которых они жили. Так было и при разрешении Елисаветы. Радостию и веселием исполнились сердца родителей Предтечи, потерпевших такое долгое и тяжкое испытание безчадия. Равным образом, весть, скоро разнесшаяся по всем окрестностям Иутты, о необыкновенном разрешении неплодствовавшей Елисаветы, тщательно скрывавшей доселе от людей посторонних свою беременность, поразила всех знаемых ее — соседей и родственников; все они теперь обрадовались ее счастию; все видели в этом чудном событии явление особенной, великой к ней милости Господней. Так исполнились слова Архангела к Захарии: и будет тебе радость и веселие, и многие о рождении (твоего сына,) возрадуются.

По древнему обычаю — нарекать новорожденного именем отца, или какого-либо близкого и более уважаемаго родственника, — собравшиеся в доме Захарии хотели назвать младенца именем отца его — Захариею. Услыхав об этом, Елисавета, знавшая, какое должно быть дано имя ее младенцу, сказала окружающим: нет, не Захария, но Иоанн да будет имя ему. Елисавета могла знать, какое должно быть дано имя ее младенцу или по предварительному письменному извещению от Захарии, или по внушению от Духа Святого, как об этом говорится и в Богослужебной книге: «Пророкова сущи супруга, и пророческая родительница Елисавета святая, бяше и сама дара пророческаго исполнена, и пророчески веляше нарещи рожденное их отроча тем именем». В недоумении, какой смысл надобно соединять с именем, нареченным Елисаветою, родственники возразили ей, что во всем родстве их нет никого, кто бы назывался таким именем, и за разрешением этого дела обратились к самому отцу младенца.

Захария с покорностью и терпением переносил наказание, изреченное ему словом Архангельским; но по тому же слову он мог надеяться, что с рождением ему сына разрешатся узы его языка и слуха. Сын рождается; истекает уже осьмой день после этого события; на радостный праздник обрезания младенца собрались друзья Захарии; но сам он все еще немотствует! С живым сочувствием следил он теперь своим взором за всем, что делалось вокруг него, но не мог еще принять деятельного участия в том, что так близко касалось его сердца... Когда родственники стали знаками спрашивать его о том, как бы он хотел назвать своего сына, Захария попросил передать ему дощечку для письма, и написал на ней: Иоанн — имя ему. Все родственники удивились тому, что, вопреки их ожиданиям и желаниям, отец и мать, без видимого между собою соглашения, одинаково нарекли своего младенца необычным в их семействе именем. Это удивление перешло потом в страх, когда вдруг все услышали, что у Захарии, лишь только написал он имя младенца, открылся снова дар слова. Минута поразительная! Написав имя: Иоанн, которое, по повелению Божию, он должен был дать своему сыну, Заха-рия явил теперь полную веру бывшему ему Архангельскому извещению, и это-то послушание веры не только разрешает его слух и язык, но и низводит на него благодать Святого Духа. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Иже не верова словесам Ангельским, ныне понужден бысть писанием проповедати бывшее ему видение. Не приемый слухом реченное тогда, ныне то своею рукою истою утверди, и наречение отроку дав, восприя глас... О новое и странное чудо! Имя детищу пишется, и уста отча немотствовавшая благоглаголива бывают. Иоанн нарицающаго, и нарицающаго язык исправляется. Само праведнаго имя немоту разрешает, и неудободвижимый язык движет, ко еже благословити Бога». Милости Божий, в таком изобилии излившиеся на Захарию, исполнили сердце его глубокою благодарностию, и первыми звуками возвращенного ему дара слова была хвалебная песнь Господу-Благодетелю! Восхищенный тем, что, наконец, свободно может он излить восторг души своей, Захария, в пророческом вдохновении, как бы совершенно забывает чудо, только что над ним совершившееся: дух его созерцает и уста его воспевают прежде всего величайшее благодеяние Божие, явленное роду человеческому в воплощении Сына Божия, ясным предвестием которого было рождение ему сына. В песнопении Захарии, сохранившемся в Евангелии, слышится сладкий звук арфы Давидовой, дышит древний дух пророческий.

Благословен Господь Бог Израилев, — воспевает Захария, — что посетил народ Свой и сотворил избавление ему; и воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего; как возвестил устами бывших от века святых пророков Своих, что спасет нас от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас; сотворит милость с отцами нашими и помянет святой завет Свой, клятву, которою клялся Он Аврааму, отцу нашему, дать нам, небоязненно по избавлении от руки врагов наших, служить Ему в святости и в правде пред Ним, во все дни жизни нашей (Лк. 1, 68-75).

Обращаясь потом к сыну своему — младенцу, как бы уже понимающему его пророческое слово, Захария говорит: и ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего; ибо предъидешь пред лицем Господа приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их, по благоутробному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше, просветить седящих в тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира (Лк. 1, 76-79).

Можно судить, каким изумлением, каким благоговейным страхом объяты были души всех собравшихся теперь вокруг Захарии, когда лилась из уст его вдохновенная, пророческая песнь! Внезапное онемение Захарии и прежде внушало многим из них мысль, что с ним случилось что-нибудь необыкновенное; потом — рождение ему сына, неожиданное по преклонным летам его и Елисаветы; затем чудесное разрешение немоты его при наречении имени этому сыну; наконец — вдохновенное его слово, в котором прорекалось о времени нетерпеливо ожидаемого Израилем избавления, как уже наступившем, и о высоком назначении дитяти, окруженного столькими чудесными знамениями, — все это решительно убеждало присутствующих, что здесь явственно действует рука Господня, что вожделенное время пришествия Мессии — близко, что сын Захарии есть верный предвестник этого времени! Весть об этом, переходя из уст в уста, скоро разнеслась по всей нагорной стороне Иудеи. Так святой Иоанн, по устроению Божию, с первых дней своей жизни уже начал исполнять свое высокое предназначение. Что отроча сие будет? — гадали в нетерпении люди....

«Слава Давшему неплодней по старости плод, старцу и пророку сына, готовя-ща Ему люди совершенны — Божественнаго Предтечу!» — радостно воспевает Святая Церковь в день рождения его [Минея, 24 июня, песнь 9].

«Дай Мне первенца из сынов твоих»

Ангел из неплодных ложесн произшел еси, Крестителю:

от самых пелен в пустыню вселился еси...

(Стихира на Господи, воззвах, 23 сентября)

Дети ветхозаветных священников принадлежали Господу и с младенчества посвящались на служение Ему; но родителям дозволялось брать их в свои дома для воспитания. С юных же лет дети потомков Левия могли служить при храме; но священное помазание, а с ним вместе и право на совершение богослужения, они получали не ранее двадцатипятилетнего своего возраста. Таким образом, святой Иоанн, по совершении над ним обряда посвящения Господу в храме Иерусалимском, передан был священником на руки праведной своей матери. С живою радостию, с благими надеждами, с глубокою благодарностию ко Господу возвратилась она в дом свой. Жизнь в ней как бы обновилась для того, чтобы воспитать дорогое свое дитя. Равным образом и праведный старец Захария чувствовал себя как бы возродившимся в лице своего сына; в нем пробудились силы и бодрость духа, оживляемые надеждою, что всем, к чему только способна была святая душа его, послужит он сыну своему — выполнит, предназначенное ему свыше, великое посланничество... Без сомнения, праведники пламенно молились Господу, продлить их жизнь до того радостного часа, когда Ему благоугодно будет призвать их сына на великое его служение; но Господь не судил исполниться их святым ожиданиям.

По свидетельству древнего церковного предания, слух о необыкновенных обстоятельствах, окруживших зачатие и рождение сына священника Захарии, дошел до царя Ирода. Подозрительный и коварный Ирод тогда как будто не обратил на это никакого внимания. Между тем рождается Христос Спаситель мира; чудная звезда приводит восточных мудрецов на поклонение Ему. Прибытие их в Иерусалим и вопрос их: где родившийся Царь Иудейский? — возмутили властолюбивого Ирода, который, как иноплеменник, постоянно трепетал за свое царство, сознавая, что оно ему не принадлежит. Взволновались все жители Иерусалима, опасаясь, чтобы встревоженный тиран-честолюбец не прибег к обычным ему в подобных случаях жестокостям. Эти опасения действительно оправдались. Когда Господь чрез волхвов разрушил хитрость Ирода — выведать чрез них о времени и месте рождения Богомладенца, чтобы беспрепятственнее и вернее выполнить свой тайный замысл Его убийства, тогда Ирод, в неистовом гневе, издает поразившее даже язычников бесчеловечием повеление — избить в Вифлееме и его окрестностях всех младенцев мужескаго пола, начиная с двух лет их возраста, и ниже, надеясь, что среди этого всеобщего избиения погибнет и новорожденный царь Иудейский. В это-то время Ирод вспомнил о сыне священника Захарии, о котором недавно рассказывали ему столько чудесного. «Уж не этот ли младенец будет царем Иудейским?» — представилось подозрительному тирану, и он решился погубить его, пославши нарочных убийц в дом Захарии. Но рука Господня спасла святого младенца. Захария был в это время на чреде своего служения во храме Иерусалимском; в Иутте, в доме его, оставалась одна праведная Елисавета с своим сыном. Между тем, весть о бесчеловечном приказе Ирода дошла и до Елисаветы. Вскоре потом в Вифлееме и его окрестностях раздались жалостные вопли и стоны отцев и матерей, у которых убиты были дети. Елисавета, опасаясь за дорогого своего сына, убежала в соседние пустынные горы и со слезами молилась здесь Господу — защитить ее и младенца. Скоро, с вершины одной горы, увидала она толпу воинов, приближавшихся к ней. Сокрыться от них Елисавета не видела никаких средств. Подбежав к одной отвесной скале, она в горести сердца, но с крепкою верою в Бога, воскликнула: «Гора Божия, приими матерь с сыном!» — Скала чудным образом раскрылась, приняла ее и снова замкнулась за нею, скрыв ее от преследователей.

Воины донесли Ироду о безуспешности своих поисков; неутомимый в злобе тиран послал их в храм спросить Захарию: «Где скрыл он своего сына»? Старец ответил посланным: «Я теперь служу Господу Богу Израилеву и не знаю, где сын мой». Услышав это от своих слуг, Ирод приказал сказать Захарии: «Скажи истину, где твой сын? Или не знаешь, что кровь твоя в моей руке?» Священник Божий отвечал посланным: «Бог мне свидетель, что я не знаю, где мой сын. Вы можете пролить кровь мою, но Господь приимет мою душу, потому что вы прольете кровь неповинную!» Предание свидетельствует, что Захария в это время был не один в храме: его окружало множество собратий — священников, книжников и фарисеев, но все они питали тогда глубокую ненависть к Захарии. Эта ненависть возгорелась в них по следующему обстоятельству. Когда Пресвятая Дева Мария, в сороковой день по рождении Спасителя, пришла в храм Иерусалимский для законного очищения, Ее с предвечным Младенцем принял праведный Захария и поставил Пречистую Деву не там, где обыкновенно стояли жены, а на месте, назначенном для девиц, где не дозволялось стоять замужним. Книжники и фарисеи, заметив это, негодовали; но Захария объявил им, что Дева сия не перестала быть чистою Девою, хотя и стала Матерью. Когда же они не хотели верить этому, то святой Захария сказал: «Естество человеческое и все, что создано, подвластно своему Создателю. И по Своей всемогущей воле Он может устроить в создании своем так, чтобы и Дева рождала, и родившая осталась Девою. Вот почему и эта Матерь поставлена мною с девицами, как Дева истинная!» Такое открытое исповедание таинства воплощения Бога Слова, соединенное со столь знаменательным действием в знак приснодевства Богоматери, возбудило во всех иудеях, окружавших Захарию, глубокую к нему ненависть и поселило в злобных их сердцах ужасное намерение — предать его смерти. Они ждали только благоприятного для этого случая, — и вот случай этот представился... Беззащитный старец пал под мечами убийц, присланных Иродом, и кровь его, как камень, сселась на мраморном помосте между храмом и жертвенником (всесожжения), в вечное осуждение безчеловечных его убийц. Господь Иисус Христос, обличив жестоковыйных иудеев в убийстве стольких пророков, прорек им страшное наказание и за убиение праведного Захарии. Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником (Мф. 23, 35).

Праведная Елисавета, рукою Божиею сокрытая от убийц, посланных Иродом, поселилась с своим младенцем-сыном в горном ущелье, в скале, где нашла она удобную для этого пещеру. Внизу этой пещеры струился источник чистой, прохладной воды, а вверху росло густое, покрытое плодами, финиковое дерево.

Но недолго наслаждался святой Иоанн нежною заботливостию своей матери: чрез сорок дней после мученической смерти Захарии скончалась и праведная Елисавета. Таким образом, с раннего детства суждено было святому Иоанну остаться сиротою в мире; но Господь повелевал Своему Ангелу питать и хранить сироту-младенца в пустынной пещере.

Жизнь святого Иоанна в пустынном уединении до призвания его на общественное служение покрыта таинственностию. Только несколько указаний на это можно находить в слове Божием и писаниях отеческих. Молчание евангелистов о первоначальной жизни святого Иоанна Предтечи можно объяснить целью их — изобразить преимущественно общественное его служение, какую цель имели они и при изображении земной жизни Самого Спасителя. Не спрашивай меня (говорит святитель Иоанн Златоуст), как, например, Иоанн во время зимы и во время зноя солнечного жил в пустыне, особенно в незрелом возрасте, и с слабым, еще не укрепившимся телом? Каким образом детское его тело могло перенести такую перемену воздуха при многих невыгодах пустынной жизни?.. Иоанн в пустыне обитал, как на небе... Предтече Того, Кто имел прекратить все древнее, как-то, — труд, проклятие, печаль и пот, надлежало и самому иметь некоторые знаки такого дара и быть превыше древнего осуждения; таковым он и был. Ибо он ни земли не обрабатывал, ни борозд не рассекал, ни хлеба не ел в поте лица, но стол имел готовый, одежду находил скорее, чем пищу, а о жилище еще менее заботился, нежели об одежде. Он, нося плоть, вел какую-то ангельскую жизнь. «В пустынях ходя (говорит святая Церковь), яко светосиянно жил еси царски; власы вельбужи покрываем, яко царску обнося красоту, над страстьми воцарился еси».

Как устроялась нравственная жизнь избранника Божия с первого обнаружения его сознания до полного укрепления его характера, — на это Евангелие указывает только в общих чертах: младенец возрастал и укреплялся духом, говорит святой Евангелист об Иоанне, и был в пустынях до дня явления своего Израилю (Лк. 1, 80).

Протоиерей Симеон Вишняков. Москва, 1893

Источник:      Журнал «Пастырь»: июль 2008 г.