О ПАСТЫРЯХ

О ПАСТЫРЯХ

Митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов)

Овцы Моя гласа Моего слушают,

и Аз знаю их, и по Мне грядут:

и Аз живот вечный дам им (Ин. 10, 27-28)

В этих словах Иисус Христос, истинный Пастырь и Посетитель душ и Образ всех духовных пастырей, изображая Себя и Своих овец, дает наставление всем нам, каков должен быть Пастырь для своих овец и в каком союзе должны быть овцы со своим Пастырем. Овцы Моя гласа Моего слушают, и Аз знаю их, и по Мне грядут: и Аз живот вечный дам им.

Как радостно видеть теперь и пастыря по сему образу, и овец в сем союзе с пастырем! Христоподобный пастырь, святитель Алексий, конечно, знал и знает овец сего словесного стада, и его духовную потребность, и верность его послушания, когда предоставил и предоставляет ему доныне сей бесценный залог — свои священные останки, конечно, желал и желает нам Жизни вечной, когда в самом гробе своем открыл и не перестает открывать источник благодатных исцелений и надежду Вечной жизни. Вот и новые овцы древнего стада его, сколь ни давно уже он безмолвствует, еще слушают гласа его, хотя он здесь — покоится на ложе своем, а там — далеко шествует в Небесах, еще приходят лобызать следы его. О, если бы все овцы сего великого стада таковы были к пастырю своему, каковы предстоящие теперь в этой священной ограде! О, если бы предстоящие здесь, каковы они в сей торжественный час, таковы были во всю жизнь свою, во-первых, к Пастыреначальнику Иисусу Христу, а по Нем и ко всякому от Него поставленному пастырю!

Может быть, на сие скажут: врачу, исцелися сам (Лк. 4, 23). Приемлю совет, признаю немощь, желаю уврачевания, ищу врачевства во врачебном хранилище слова Христова и, как известно, что и поставленные врачевать других не могут врачевать сами себя, избираю врачом Богоносного Алексия, дабы его рукою, то есть посредством его предстательства и его примера, почерпнуть из слова Христова дух и силу Пастыря.

Аз знаю их, — говорит Иисус Христос об овцах Своих. Итак, свойство истинного пастыря есть знать своих овец; или, если совершенное знание принадлежит только испытующему сердца Иисусу, Который потому и есть един Пастырь (Ин. 10, 16), Коего пастырства отчасти причащаются все пастыри, по крайней мере истинный пастырь по образу Христову должен употреблять все возможные усилия, чтобы знать своих овец и внутреннее их состояние. Подлинно это необходимо. Если пастырь не знает своих овец, он, может быть, вздумает преследовать чужих — суетный труд — и оставит своих — погибель! Если он не знает особенного состояния некоторых из них, статься может, что новорожденным вместо словеснаго и нелестного млека, от которого бы они росли во спасение (1 Пет. 2, 2), он предложит твердую пищу (Евр. 5,14), а крепких захочет питать млеком, удалит от воды жаждущих, прострет жезл на немощных, не даст покоя имеющим во чреве. Кажется, притча ясна, истина очевидна; не нужно изъясняться о сем более для тех, которым должно разуметь все притчи.

Пастырю Алексие! То, как ты знал овец дарованных и даже издалека проразумевал даруемых тебе от Пастыреначальника, особенно дивным образом открылось в совершившемся тобою исцелении агарянской царицы. Предприемля для сего путь в страну, омраченную зловерием, воистину ты был евангельский пастырь, оставивший девяносто и девять овец и отправившийся искать заблудшую. Кто мог думать, что искание это будет не тщетно? Кто, кроме живущего в тебе Духа Божия, мог предвозвестить тебе, что сия новая сирофиникиянка, по вере, от нее неожиданной, способна получить от Христа, еже хощет? Он верно предвозвестил тебе сие, и мы можем думать, что, отверзши ей чудесным образом очи телесные, ты бросил ей в сердце и некие искры света духовного и превратил козлище в агницу.

Но мы, пасущие там, где ты после пастырского подвига почиваешь, как мало ревнуем о духовном даровании прозорливости! Так мало, что некоторые из нас, может быть, и не почитают ее потребностью своего звания. Некоторые из нас, к сожалению, не имеют и, к осуждению своему, не стараются иметь даже обыкновенного познания о внутреннем состоянии овец, им вверенных. Из-за слабого понятия о своем звании некоторые почти все дело пастыря ограничивают свирянием на свирели, предками настроенной, другие превозносят искусство гласа и слова, иные полагаются на крепость жезла, или, сказать без притчи, одни думают, что все дело священника состоит в священнослужении по древнему чиноположению, другие выше всего поставляют искусственную проповедь, иные надеются спасти духовное стадо свое одной властью вязать и решить, как бы ни была она употребляема. Необходимо и спасительно все: и священнослужение, и проповедь, и власть вязать и решить, но все сие требует мудрых рук и рассудительного употребления, и не то или другое по случаю, но все совокупно и в порядке приводит ко спасению. Что, если мы только свиряем, а овцы требуют пищи, если мы хотим дать им пищу в слове нашем, но с трапезы нашей сыплются только сухие плевы или цветы, увеселяющие, но не питающие, если мы угрожаем жезлом, где надлежало бы утешать, или разрешаем, где надлежало бы устрашить вечными узами? Пастырю истинный! Приими сие исповедание недостатков наших, научи нас примером твоим разумне разумевать души стада нашего (Притч. 27, 23) и ходатайствуй о нас пред Пастыреначальником, да дарует нам и ревность, и искусство знать овец, от Него нам вверенных, дабы мы умели и изнемогшее подъять, и болящее уврачевать, и сокрушенное обязать, и заблуждающее обратить, и погибшее взыскать (Иез. 34, 4) Его спасательною благодатию.

Аз живот вечный дам им, — говорит еще Пастыреначальник об овцах Своих. Очевидно, что этого не может сказать никто, кроме Него, ибо един Он имеет ключи ада и смерти (Апок. 1, 18). Но как Он во всяком деле, которое совершил, и во всяком слове, которое произнес на земле, дает нам образ, да, якоже Он сотворил, и мы творим (Ин. 13, 15) по мере даруемой от Него благодати и вверяемого нам служения, то и в сем случае, когда Он открывает в Себе свойство доброго Пастыря, дающего Вечную жизнь овцам Своим, через это самое Он поучает нас и заповедует нам для вверенных от Него словесных овец не иметь иного намерения, как приобретение ими Вечной жизни. Сия мысль должна воспламенять наши молитвы, одушевлять слова, управлять поступками. Сию цель должно нам иметь в виду во всех отношениях наших к словесным овцам, учим ли во храме, беседуем ли в доме, утешаем ли в скорби, разрешаем ли от грехов, даже связуем ли, и в сем последнем случае, угрожая вечной смертью, мы должны иметь в намерении Вечную жизнь, дабы и стоящих на краю погибели страхом спасти, от огня восхищающе (Иуд. 1, 23).

Так ли ходим мы в служении пастырском? Сюда ли точно устремлены все наши мысли и желания? Приставили ль мы, по изречению Соломона, сердце наше ко стаду нашему (Притч. 27, 23)? Стараемся ли непрестанно умножать силу духа, дабы от себя и других отринуть прах суеты, возметаемый вихрем легкомыслия, и разгонять облако житейских попечений, коими закрывается от очей мира свет жизни духовной и вечной? Не случается ли, напротив, что некоторые из нас, занимаясь менее важными делами пастырского служения, и то не с достаточным вниманием, теряют из виду великую последнюю цель оного? Обеспечивая себя мыслью, что Податель Жизни вечной есть единый Пастыреначальник, равнодушно смотрят на то, живут ли вверенные им овцы жизнью благодати, заражены ли болезнью греха или совсем духовно умирают. Были некогда и такие пастыри, которых в искании одной собственной корысти вместо спасения овец обличил Сам Пастыреначальник: се, млеко ядите и волною одеваетеся и тучное закалаете, а овец Моих не пасете... Пасоша пастырие самих себе, а овец Моих не пасоша... Се, Аз на пастыри! (Иез. 34, 3, 8, 10). О, если бы мы могли быть уверены, что не встретим более столь неверных пастырей, непщующих приобретение быти благочестие (1 Тим. 6, 5), осужденных Пастыреначальником!

Добрый и верный пастырю Алексие! Сохрани нас молитвами твоими от опасного небрежения и пагубной неверности пред Пастыреначальником. Да подвизаемся, по Апостолу, добрым подвигом веры, да емлемся за Вечную жизнь, в нюже и званы есмы (1 Тим. 6, 12). Никтоже, и наипаче никто из пастырей, своего си да ищет, но еже ближняго кийждо(1 Кор. 10, 24). Да сокровиществуем себе и другим основание добро в будущее, да все приимем Вечную жизнь (1 Тим. 6, 19).

Но тогда, как я врачую себя, когда у ног Богоносного пастыря поучаюсь обязанности пастыря, в сей самый час я останусь виновным против сей обязанности, если и для сего словесного стада не поищу слова исцеления и жизни. Благослови, пастырю наш, и для овец твоих восприять слово Пастыреначальника; чрез тебя же да изыдет в них сила благовестия.

Источник:      Журнал «Пастырь»: май 2008 г.