Художник и иконописец из Орла архимандрит Амвросий строит на Кипре храм преподобного Серафима Саровского

1 ноября 2011 г.

Множество храмов по всей России и за ее пределами посвящены преподобному батюшке Серафиму. На Кипре, в митрополии Морфу, с 2002 года действует маленькая церковь в его честь, а сейчас строится скит. С его настоятелем, художником и иконописцем из Орла архимандритом Амвросием мы беседуем о «византийском» искусстве, древнем и современном, на Кипре и о храме преподобного Серафима.

Первое знакомство с Кипром

— Отец Амвросий, какими судьбами Вы оказались на Кипре? 

— Десять лет тому назад по приглашению архимандрита Симеона я приехал для того, чтобы расписать иконостас в монастыре Мавровуни (там есть храм Оптинских старцев). Мы познакомились с духовным чадом отца Симеона — митрополитом Морфу Неофитом, который предложил расписать храм и у него. Эта работа затянулась на год, тем временем у нас упрочились добрые отношения, я решил остаться и работать на Кипре.

— Вы помните свое первое впечатление от кипрских храмов в художественном отношении?

 — Меня поразило обилие древних памятников. В России древние памятники рассеяны на огромном пространстве, а здесь эти сокровища сконцентрированы. Храмы XII века, с росписями того же времени, для России — чрезвычайная редкость... ну, Мирожский монастырь в Пскове, несколько храмов в Новгороде, а здесь они — сплошь и рядом. Для меня было большой радостью видеть такие храмы и служить в них. В них никогда не прекращалась живая церковная литургическая жизнь.

 — Вы чувствуете себя иначе, когда служите в древнем храме?

 — Конечно, сегодня встречаются такие росписи, которые просто мешают молитве. А в древних храмах вы видите глубокие образы, настраивающие на молитву. Там совсем иначе переживается Литургия.

 Отступление от византийского канона и возвращение к нему

 — В России и в храмах, и в музейных коллекциях мы видим множество неиконописных образов XVIII–XX вв. Какова ситуация здесь? Был ли на Кипре такой период отступления от иконописного канона?

 — Может быть, не такой, как в России, но был. Во времена правления турок, в XVII–XIX вв., возникло огромное влияние западного искусства на традиционную византийскую иконопись. Оно отлично от того, что было в России, но все равно, имеет тот же самый западный дух барочной иконы, перегруженной деталями до того, что образ уходит на второй план.

Западное влияние и здесь имело разрушительное действие на искусство. Сознательное возвращение к иконописному канону началось на Кипре совсем недавно, где-то в 50-е гг. У нас в России — раньше, еще до революции устраивали выставки древних икон. В искусствоведческой и церковной среде существовал интерес к древней иконе (сщмч.Сергий Мечев, М.Н.Соколова, В.А.Комаровский), а староверы всегда хранили уважение к древним иконам. Здесь такого не было.

— С чьими именами связано возвращение к византийской иконе на Кипре?

 — Во всем греческом мире возвращение к византийскому образу связано с именем иконописца Фотия Кондоглу, который первым после Второй мировой войны, в 50-е годы, стал писать иконы и заговорил о ценности древней церковной живописи. Здесь, на Кипре, одними из первых стали ориентироваться в написании икон на древние образцы архимандрит Калинник из Ставровуни и архимандрит Симеон из Мавровуни. Большинство других иконописцев — это ученики отца Симеона.

 Он смиренно называет себя неудавшимся иконописцем (он мало пишет, потому что занят исповедью и церковными делами). Но, несмотря на это, у него есть особая харизма передавать любовь к иконописанию и уважение к древней традиции ученикам.

— Когда греки говорят о «византийской иконе», что они имеют в виду?

 — Это сложный вопрос. Для многих византийская традиция ограничивается «палеологовской Византией», то есть XIV–XV вв.. Но в последние годы я замечаю возрастающий интерес к более древней, «комниновской», традиции, т.е. к XII в., и более ранним образцам. Я думаю, это связано с возрождением литургической жизни. За минувшие 15 лет коренным образом изменилось отношение киприотов к Литургии и к Причастию. Так же, как и в России, здесь еще век назад нормой было приступать к Святым Тайнам два раза в году. Интерес к реальному участию в Литургии появился не так давно, и ему способствовало в том числе и знакомство с житиями русских святых, святых Иоанна Кронштадского и Серафима Саровского, с книгами русских богословов (протопресвитера Александра Шмемана и других). И именно это привело к более углубленному познанию церковной традиции, в том числе и иконописной.

 — Какой Ваш любимый византийский памятник на Кипре?

 — Мои любимые храмы — это два совершенно разных памятника «Панагиа Аракас» и «Панагиа Мутуллас».

Первый храм — маленькая церквушечка, затерянная в горах. Она выстояла все исторические бури, стершие с лица земли многие центры византийского искусства. В ней сохранились чудесные фрески XII века иконописца Феодора. По легенде, в этих местах охотился сын одного византийского императора. Он выстрелил из лука, и стрела вонзилась в дерево. Для того, чтобы извлечь стрелу, он приказал срубить дерево. Дерево срубили, и когда оно рухнуло, явился образ Богоматери. Юноша воспринял это как знак для основания храма Богоматери. Он распорядился построить небольшую церковь и расписать ее, для чего сам привез из Константинополя иконописца, который украсил храм замечательными фресками.

Это константинопольская школа. Фрески писал человек, тонко чувствующий образ и глубоко понимающий его. Посмотрите на лик Пантократора, на эти пластичные силуэты пророков, которые как бы танцуют вокруг купола. Создается впечатление настолько цельного образа, что мне невольно приходит в голову мысль: «Зайди в этот храм какой-нибудь человек, который никогда не читал Евангелия, не молился, не знает ничего-ничего-ничего о вере, он здесь ощутит радость. Радость, которая сквозит во всем: в этих сочных красках, в этой законченности композиции, в этих образах, емких и взаимно дополняющих друг друга. Тут каждый невольно ощущает, что Церковь — это место присутствия Бога на земле, присутствия Святой Троицы в зримых образах.

Второй памятник, о котором я говорил, храм «Панагиа Мутуллас», — совершенно иной. Это базилика «сараеобразного типа», с фресками XIII века. Вероятно, писал их местный иконописец. Он не имел такой школы, как Феодор, но, несмотря на наивность техники, его фрески передают то же самое чувство радости.

 — И, конечно, особая радость служить в этих храмах!

— Да! Когда я жил в Мирожском монастыре в Пскове, мы часто ходили в Преображенский собор и видели прекрасные фрески в музейной экспозиции. Ощущение от церковной живописи вне литургического пространства — абсолютно другое, чем живое общение с ней во время Литургии, когда в храм собирается вся деревня и молится среди этих дивных образов на протяжении вот уже девяти веков.

Возможно ли возродить византийскую живопись?

— Почему мы сегодня не можем создать образ, равный по высокому художественному качеству византийскому?

— Понимаете, это прекрасное искусство, которое нас радует, — византийские фрески, мозаики, древнерусские фрески, иконы — они не на пустом месте создавались. Под ними — множество слоев, каждый из которых питал людей и их творения. Мы, современные иконописцы, тоже питались предыдущими веками, которые сознательно отрывались от церковной традиции, не только иконописной. Сейчас нам необходимо глубокое знание не только византийской, но и всей церковной традиции в целом, и стяжание Духа Святого, который все расставляет по местам.

Мне рассказывали, как известный реставратор В.О.Кириков, верующий человек, делал копию с «Троицы» Андрея Рублева. Два стола, на одном — рублевская «Троица», на соседнем — «Троица», которую создавал он. Икона была закрыта холстом и оставлен маленький кусочек 10 на 10 см. И он кропотливо копировал каждые 10 см: каждую трещинку, каждый гвоздик, каждую потертость. И так, кусочек за кусочком он скопировал всю поверхность «Троицы». Когда две иконы, Рублева и его, были поставлены рядом, мгновенно вы могли распознать, где настоящая икона, а где ее копия... То есть, понимаете, жизнь в Духе, о которой говорил преподобный Серафим, наполняет смыслом все, в том числе и церковную живопись. А если просто следовать канонам, то этого, думаю, мало.

Возрождение церковного искусства — не может быть целью иконописцев или историков искусства. Это задача, которая решаема в масштабах общества и его сознания. Я думаю, нам необходимо расти духовно. На одном искусствоведческом интересе невозможно возродить византийское искусство. Здесь, на Кипре, еще рано говорить о каких-то значительных произведениях. Очень мало времени прошло для их созревания. А в России — больше. Фотий Кондоглу появился в 1950-е гг., а у нас еще до революции были люди, которые писали иконы замечательно. Раньше в Третьяковке в экспозиции древнерусских икон была выставлена небольшая иконка «Спас в силах», помните? Она приписывалась Андрею Рублеву. Во всех советских изданиях она есть. А потом ее убрали. Оказалось, что научным путем было доказано, что это не Андрей Рублев. И более того, образ написан в начале XX века. То есть были люди, способные так написать!

— Раньше иконописец не ставил на иконе своего имени. Почему современные иконописцы, как греческие, так и русские подписывают свои иконы?

— Я это объясняю непониманием. Люди не понимают сущности иконописания. Почему никакому иконописцу раньше не приходило в голову поставить свое имя под своей работой? Да по той простой причине, что он не ощущал себя единоличным творцом. Он входил в церковную традицию — и духовную, и литургическую, и живописную — и становился ее частицей. Иконопись и вообще любое церковное творчество — это, прежде всего, творчество литургическое. А «Литургия» — это «общее дело». И иконопись, и архитектура, и все-все-все, что окружает богослужебную нашу жизнь, никак нельзя назвать индивидуальным творчеством. Когда человек ставит свое имя, то значит он воспринимает иконопись как искусство и способ самовыражения, то есть не понимает сущность иконописания. Я думаю, одним из главных качеств церковного искусства должна быть его литургичность, конгруэнтность нашей литургической практики.

Особые кипрские иконографии

— Можно ли выделить какие-то особые иконографии, характерные именно для византийских памятников на Кипре?

— Кипрские памятники по многом напоминают греческие памятники или даже некоторые кавказские памятники. Но есть и свои отличия. Например, здесь часто изображают святого Маманта. Этот мученик пострадал в Малой Азии, но на Кипре он очень почитается, потому что в кафедральном соборе митрополии Морфу хранились его мощи. В XIII веке крестоносцы забрали их и увезли во Францию. Очень любим древний святой Стилиан, почти неизвестный в России. А здесь он почитается как хранитель детей.

— И поэтому всегда изображается с младенцем на руках…

— Да. Но древние изображения — без младенца, например, XIII века, в храме «Панагиа Мутуллас». Часто изображается святой Лазарь Китийский. Кстати, в «Панагии Аракас» есть древняя фреска, по-моему, лучший его образ. А вообще на Кипре так часто сменялась власть: ромеи, арабы, турки, венецианцы, французы, что все тесно сплелось, и трудно выделить какие-то именно местные, кипрские, особенности.

Древние иконы – наши учителя

— Какие византийские памятники нельзя обойти стороной на Кипре?

— Несколько храмов непременно надо посетить. Это «Панагиа Аракас», «Панагиа Асину», «Николай тис Стегис» в Какопетриа, храм архангела Михаила в Като Лефкаре, монастырь Иоанн Лампадиста в деревне Калопанайотис, «Панагиа Мутуллас», церковь святого Созомена в Галате. Все эти церкви находятся под эгидой Юнеско. Кроме того, в Калопанайотисе, в Киккском монастыре и в Архиепископии Никозии есть замечательные Музеи византийских икон. Отдельная тема — прекрасные памятники на турецкой стороне, например, храм Антифонитис XII века.

- Что лично Вам как художнику, иконописцу дало общение с древними памятниками Кипра?

- Мой учитель отец Зинон (Теодор) часто напоминал всем, кто хотел у него учиться, что учителями для нас должны быть древние иконы и фрески. Они учат смирению и правильному отношению к образу. В России мое обучение происходило по книгам и репродукциям, а здесь я более живо стал воспринимать искусство, видя древние образы ежедневно в храмах и совершая богослужения среди них.

Русский скит на греческом острове

— Отец Амвросий! Сейчас Вы не только расписываете храмы, но и строите скит во имя преподобного Серафима Саровского. Кто решил посвятить греческий храм на Кипре русскому святому Серафиму?

 — У меня была мысль, чтобы домовый храм, в котором я служу с 2002 года, освятить в честь преподобного Серафима. Но митрополиту я этого не предлагал, думал: русский святой, вряд ли мое желание найдет отклик. И вдруг он сам говорит: пусть храм будет — преподобного Серафима. В его словах я почувствовал благословение Божие.

Меня поразило, сколько местных жителей приехало к нам на первый престольный праздник! Долгое время перед нами стоял вопрос — а нужен ли большой храм. И вот нас пригласил Патриарх Алексий ΙΙ в Россию с мощами святых Киприана и Иустинии. Мы посетили Москву, Владимир, Суздаль, Нижний Новгород. В Дивееве мы оставили икону с частицей мощей святых Киприана и Иустинии и как ответный дар от сестер получили икону преподобного Серафима, с вставленной в нее частичкой мощей. Вопрос о строительстве большого по кипрским масштабам, на 100 человек, храма был решен.

В прошлом году на наш престольный праздник, 2 января, мы совершили закладку фундамента. Постепенно Господь молитвами святого все устраивает, находит людей, которые помогают нам. Я прошу поддержать нас молитвенно в России!

А если кто-то имеет благое расположение внести свою лепту в строительство храма преподобного Серафима на Кипре, наш счет в Банке Кипра:

BANK OF CYPRUS
IERA MITROPOLIS MORPHOU.
AGIOU SERAPHIM TOU SAROF.
2831 EVRICHOU
Account number: 0152-05-005053-00
IBAN: CY03 0020 0152 0000 0005 0050 5300
SWIFT BIC BCYPCY2N

Телефон архимандрита Амвросия: + (357) 99524283.

 — Я знаю, что на Кипре, кроме прп.Серафима, очень любят святителя Луку (Войно-Ясенецкого), оптинских старцев, блаженную Матрону. Почему именно их?

 — Почему они? Понимаете, судьбы наших православных народов схожи. Мы в России пережили период семидесятилетнего попрания христианства. Здесь, на Кипре, этот период длился столетия. Киприоты постоянно находились под кем-то: турки правили 300 лет, до них — венецианцы 100 лет и франки — 300 лет... Велось полное подавление Православной Церкви, все епископы были изгнаны со своих кафедр. Вот здесь, в Скуриотиссе, в небольшом монастыре проживал архиепископ Кипра, который не мог находиться в столице. Поэтому я думаю, нам и киприотам достаточно просто понять друг друга. Нас объединяют страдания и труд души за сохранение веры.

Татьянин День