Русский поэт А.А.Тарковский (1907-1989)

Семья

Арсений Александрович Тарковский родился в дворянской семье Александра Карловича Тарковского (с его памятью связано стихотворение «Плыл вниз от Юрьевца по Волге звон пасхальный...»), от которого унаследовал интерес к творчеству Г. Сковороды. В детстве вместе с отцом и братом посещал поэтические вечера Северянина, Бальмонта, Ф. Сологуба. Ребёнком пережил гражданскую войну.

«Потаённый» период

В начале 1920-х годов скитался по Украине и Крыму, голодая, временами зарабатывая ремёслами.

В 1922 году, окончив Елизаветградскую трудовую школу, поступил в Первую Зиновьевскую профтехническую школу (одно время Елизаветград назывался Зиновьевск, по имени Г.Е. Зиновьева).

В 1925 году поступил в Москве на Высшие литературные курсы при Всероссийском союзе поэтов, председателем которого был поэт и теоретик Г.А. Шенгели, где познакомился с М.С. Петровых, Д.Л. Андреевым, со своей первой женой М.И. Вишняковой.

Брак с М.И. Вишняковой распался, когда их дети — Андрей, будущий всемирно известный кинорежиссёр, и Марина были совсем маленькими.

В сборнике «Две зари» (Никитинские субботники, 1927) было опубликовано стихотворение Тарковского «Свеча», в журнале «Прожектор» (1928) — «Хлеб». Во второй половине 1920-х годов писал очерки и стихотворные фельетоны в газете «Гудок», затем работал на радио, написал радиопьесу «Стекло», которая была раскритикована в 1932 году за «мистику».

С 1933 года Тарковский зарабатывал переводами, в 1940 году был принят в Союз писателей как переводчик.

В 1939 или 1940 году познакомился с М.И. Цветаевой («Марине Цветаевой» и цикл «Памяти Марины Цветаевой»), которая в связи с его стихотворением «Стол накрыт на шестерых...» обращает к нему одно из последних своих стихотворений «Всё повторяю первый стих...» (1941).

В 1941 году Тарковский, вывезя близких в эвакуацию, упорно просится на фронт, в январе 1942 года становится корреспондентом армейской газеты «Боевая тревога» (был награждён боевыми наградами). Войне посвящены такие его стихотворения, как «Немецкий автоматчик подстрелит на дороге...», «Не стой тут...», «Когда возвратимся домой после этой неслыханной бойни...», о неутоляющем затишье побывки — «Ехал из Брянска в теплушке слепой...», «Хорошо мне в теплушке...» и др.

В конце 1943 году Тарковский был ранен, перенёс несколько ампутаций ноги.

В послевоенный период стихи писал в стол. Сохранился ряд рукописных сборников, в том числе: «Первая тетрадь» (1948), «Собеседник» (1958), «Земле — земное» (1966), «Избранные стихотворения в двух частях» (1965-77), причём последние содержат заметные отличия от современных им печатных изданий, «деформированных» цензурой.

В 1945 году поэт подготовил сборник (54 стихотворения), который был принят к печати вопреки причислению к «чёрному пантеону русской поэзии, к которому принадлежат стихи Гумилева, Ахматовой и эмигранта Ходасевича» (из внутренней рецензии), но после постановления 1946 года о журналах «Звезда» и Ленинград» набор книги был уничтожен.

В том же году Тарковский познакомился с Ахматовой, которая высоко оценила его творчество, приветствуя его выход к читателю: «Эта книга («Перед снегом») ничего не боится». Дружба поэтов продлится до её смерти (цикл «Памяти А. Ахматовой»).

Выход к читателю

С 1962 года Тарковского стали печатать, приглашать на вечера поэзии, он начал вести поэтическую студию при Союзе писателей, был выпущен за границу (во Францию и Англию), где встречался с П. Норманом.

Стихотворения Тарковского прозвучали в фильме его сына «Зеркало»; сценарий фильма первоначально назывался «Белый-белый день...» — цитата из стихотворения «Белый день» об утраченной гармонии единства с близкими.

Тарковскому удавалось писать о давно прошедшем как о животрепещущем: так, стихотворения этого периода «Как двадцать два года тому назад» (1963) и «Полевой госпиталь» (1964) передают горечь безвинной вины и атмосферу военного госпиталя, относящиеся соответственно к 1941 и 1945 годам. С Марией Фальц, первой любовью поэта (1920-е годы), связана рукописная тетрадь «Как сорок лет тому назад» с восьмью стихотворениями 1940-1969, в их числе: «Как сорок лет тому назад...» (1969), «Хвала измерившим высоты...» (1969), «Мне в чёрный день приснится...» (1952) и вершина философской и любовной лирики — «Первые свидания» (1962).

Последняя полоса опалы поэта была связана с тем, что выехавший в 1982 году в Италию Андрей Тарковский в 1984 году стал «невозвращенцем». Отца «отодвинули» от читателя вплоть до посмертного возвращения имени великого режиссёра на родину. Смерть сына стала для поэта ударом огромной силы.

«Мы — уста пространства и времени...»

Тарковский писал: «Самое удивительное в жизни — это способность видения мира и самосознания, наиярчайшее отличие живой природы от мёртвой. Искусство живо этим началом».

Лирический герой Тарковского наделяет мир сознанием и речью: «Из рая выйдет в степь Адам И дар прямой разумной речи Вернёт и птицам и камням, Любовный бред самосознанья Вдохнёт, как душу, в корни трав...» («Степь»), — и эта заслуга принадлежит человечеству в целом: «...народа безымянный гений Немую плоть предметов и явлений Одушевлял, даруя имена» («Словарь»), — а поэт «записывает» то, что «Жизнь, должно быть, наболтала, Наплела судьба сама» («Поэт»).

«Естественность — вот принцип развития языка», — писал Тарковский, поэтому поэзии не пристала модная вычурность («Был он критикой признан, и учениками...»), и поэт должен «вернуть моё искусство Его животворящему началу», то есть бытию и слову («Явь и речь»).

«Смиренное чуждое слово» поэту даётся окрылённостью, «высотою горной» (цикл «Памяти А. Ахматовой»), и вечные неземные истины «невнятны» в речи: их точнее передают зримые образы, например, полёт бабочки («Бабочка в госпитальном саду»), которая «смеется» над человеком, лежащим «во весь свой рост» в центре мироздания («Посредине мира»)

«Призывы бытия»

Тарковский считал, «что самое главное в мире — это идея добра». Мир «присваивается» любящим его человеком («Иванова ива», «Надпись на книге», «Малютка-жизнь»), однако «жизнь жива помимо нашей воли», и все её проявления самоценны («Поздняя зрелость»). Так же самоценен человек, и его душа бьётся «в тисках между чувством собственной обречённости, надеждой на вечное бытие и роковой тревогой» (С. В. Чупринин), между «я человек, мне бессмертья не надо: Страшна неземная судьба» («Земное») и «я из тех, кто выбирает сети, Когда идёт бессмертье косяком» («Жизнь, жизнь»).

«Упорное постоянство» Тарковского связано с гражданской позицией поэта: «Я сам себе не изменил поныне» («Надпись на книге»), — то есть он не стал писать «верноподданнических паровозов» (выражение Тарковского), которые «вывезли» бы его поэзию в печать. В мировоззренческом смысле, напротив, человек послушен не собственной воле, а «призывам бытия»: «Я тот, кто жил во времена мои, Но не был мной, Я младший из семьи Людей и птиц» («Рукопись»), и истинные художники «ни полслова не написали о самих себе» («Дерево Жанны»), зато человек, который «при вспышке озаренья собой угадан до конца» («Стань самим собой»), — даже если он «ради замысла... потрудился мало», — подлежит заступничеству добра: «Но за меня добро вставало против зла» («Дума»).

В 1983 выходят "Стихи разных лет", объединившие лучшие из напечатанных поэтом.

Последняя книга поэта - "От юности до старости".

А. Тарковский всегда держался вдали от литературной суеты, многие годы жил в Переделкино. Его перу принадлежат также теоретические и критические статьи и рецензии.

Умер Арсений Александрович Тарковский в 1989 году в Москве.

С.С. Бойко

____________________________

Вот и лето прошло,

Словно и не бывало.

На пригреве тепло.

Только этого мало.

Всё, что сбыться могло,

Мне, как лист пятипалый,

Прямо в руки легло.

Только этого мало.

Понапрасну ни зло,

Ни добро не пропало,

Всё горело светло.

Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,

Берегла и спасала.

Мне и вправду везло.

Только этого мало.

Листьев не обожгло,

Веток не обломало...

День промыт, как стекло.

Только этого мало.

Поэтический сборник