СВЯТИТЕЛЬ ФИЛАРЕТ МОСКОВСКИЙ
В неделю о самаряныне.
Внешнее и внутреннее.
(св. отцы о внешнем и внутреннем)

Можно ли равнодушно видеть многих из чад веры, живущих в таком неведении о том, во что они веруют, что им точно можно сказать сказанное Самарянам: вы кланяетеся, Егоже не весте (Иоан. IV, 22)?

* * *

Если Бог даровал тебе истинный свет веры и разумение тайны Христовы: то возревнуй по таковых со Апостолом Божиею ревностию (2 Кор. XI, 2), и болезнуй спасительною болезнию, дондеже вообразится в них Христос (Гал. IV, 19).

* * *

Не встречаем ли Христиан, которые право так именовать себя основывают токмо на исполнении некоторых наружных, по легкости предпочтительно восприемлемых, обязанностей, без внутренняго исправления сердца, без очищения совести, без возвышения духа к общению с Богом? Если ты Христианин не по одному имени, но по духу и силе; скажи хотя одному из таковых, кому можешь: почто ты, Христианин сый, Иудейски, или даже язычески, живеши?

* * *

…кто любит учить других, но не старается сам следовать своим наставлениям; кто делает добрыя дела, но не с добрым намерением, как-то, из своекорыстия, самоугодия, тщеславия; кто хвалится точностию, с которою исполняет наружные обряды набожности, но, как известная Самаряныня, занимаясь спорами о месте и других внешних обстоятельствах богослужения, совсем не понимает поклонения Богу духом и истиною (Иоан. IV. 24) и еще хуже Самаряныни, и понимать сего не хочет, и понимающих сие преследует.

* * *

Вода же, которую Он [Христос], посему обещанию, действительно дал жене Самарянской, была учение духа и жизни. Итак, учение правды есть питие духовной жизни; дела духа, исполнение правды есть пища духовной жизни; в сем душа обретает духовное насыщение, в духовном насыщении вечное блаженство.

* * *

Чтобы определить точный смысл слов Господа о духовном Богослужении, надлежит заметить, что сомнение Самаряныни, в разрешение котораго произнесены оныя, было не о важности или надобности видимых установлений Религии вообще. И в надобности, и в важности оных она была уверена, когда не смела быть равнодушною к ним, а заботилась удостовериться, которое из двух известных ей Богослужений есть правильное и спасительное, Самарийское или Иерусалимское. И Господь не колебал ея уверенности, а утверждал оную, когда одобрил Иерусалимское священно-обрядовое Богослужение, как сообразное с истинным познанием о Боге, и ведущее ко спасению. Мы, то есть, покланяющиеся Богу во Иерусалиме, кланяемся, Егоже вемы: яко спасение от Иудей есть (Иоан. IV. 29). Сим образом Господь приводил Самарянку от Самарянскаго раскола к Иудейскому правоверию.

* * *

Но если бы Он на сем только и остановился, то оставил бы ее на пути к истине, не доведя до истины совершенной. Надлежало приготовить ум ея к высшему верованию Христианскому, готовому явиться с своими новыми установлениями на развалинах установлений Иудейских. Посему Господь продолжает: грядет час, егда ни в горе сей, ни во Иерусалимех поклонитеся Отцу: то есть, скоро не только неправильное Самарянское Богослужение рушится, но и законное Иудейское перестанет быть правильным, и также разрушено будет. А дабы сие не показалось предвещанием совершеннаго уничтожения Богослужебных установлений, особенно для Самарянки, привыкшей достоинство Богослужения измерять только святостию места, и дабы помысл ея, привязанный к одним чувственным видам Религии, возвести на высшую степень духовнаго разумения, Господь продолжает еще: грядет час, и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною. То есть: скоро Богослужение перестанет быть привязанным к одному святому месту, каков Иерусалим; но тем не менее будет свято, и еще более совершенно; потому что более духовно, и следственно более достойно Бога, как существа духовнаго, и более истинно, вместо того, что Иудейское Богослужение состоит из прообразований ожидаемой истины, а непонятыя прообразования остаются одними чувственными видами без духа.

* * *

Так слово Господне от чувственных видов Богослужения, возводит к поклонению Богу духом и истиною, но не отвергает оных, поколику они суть проявления духа и облачения истины: ибо иначе надлежало бы при поклонении духом отвергнуть даже слова человеческаго языка, которыя, и в чистейшем их употреблении, не суть самый дух и истина, но только проявление духа и облачение истины.

* * *

…разсудительнейшая из Самарян жена, упоминаемая в Евангелии, хотя чувствовала слабость сего учения, однако сомневалась, не лучше ли, подлинно, молиться в горе самарийской, нежели во храме Иерусалимском. Но, чтобы никто не увлекался подобными прельщениями, Христос Спаситель сказал жене самарийской: вы кланяетеся, Егоже не весте: мы кланяемся, Егоже вемы; яко спасение от Иудей есть (Иoaн. IV. 22). То есть, вы в горе самарийской молитесь, не зная кому; мы, молящиеся во храме Иepycaлимском, молимся Богу, Котораго знаем, и от Котораго имеем обетование спасения.

* * *

…когда искушаемый неблаговременным словом сопредстоящаго, видимо, заботится не о том, чтобы не прогневать Бога неблагоговением в церкви, и не о том, чтобы удержать ближняго от неблагоговения, а о том, чтобы молчанием не оскорбить приглашающаго к празднословию: при таких видах желал бы не верить видимому, и недоумеваю, что это значит? Знаем ли мы, куда и для чего пришли? Знаем ли, что это дом Божий? Или не хотим пользоваться его сокровищами? Неужели поклонники храма Иерусалимскаго должны в чем-нибудь уступить преимущество поклонникам какой-нибудь горы самарийской, которые не имея у себя подобной святыни, и даже, кланяясь, егоже не ведят, тем не менее строго соблюдают порядок и безмолвие при молитве? Поймите глаголемое притчею, что горько было бы сказать без притчи.